Посмертные записки Пиквикского клуба В 2-х томах.

С этими словами человек в белой шляпе с удвоенным рвением принялся чистить сапог.

Раздался другой громкий звонок — и на противоположной галерее появилась выбежавшая впопыхах старая хозяйка «Белого Оленя».

— Сэм! — крикнула она. — Где этот лодырь, этот лентяй?.. Ах, вот вы где, Сэм! Почему же вы не отвечаете?

— Было бы невежливо отвечать, пока вы не замолчали, — проворчал Сэм.

— Сейчас же вычистите эти башмаки для номера семнадцатого и отнесите их в отдельную гостиную, номер пятый, второй этаж.

Хозяйка швырнула на двор пару дамских башмаков и улетучилась.

— Номер пятый, — сказал Сэм, подбирая башмаки, и, достав из кармана кусок мела, сделал отметку на подошве. — Дамские башмаки и отдельная гостиная! Ну, уж она-то, верно, не на подводе прикатила.

— Она приехала сегодня спозаранку! — крикнула девушка, которая еще стояла, перегнувшись через перила галереи. — Приехала с джентльменом в наемной карете, вот ему-то и нужны сапоги, вычистите их поскорей, и конец делу.

— Что же вы раньше-то не сказали! — с превеликим негодованием воскликнул Сэм, выуживая вышеупомянутые сапоги из находившейся перед ним кучи. — Я думал, ему регулярная цена три пенса. Отдельная гостиная! И вдобавок леди! Если он хоть сколько-нибудь похож на джентльмена, это ему обойдется шиллинг в день, не считая отдельных поручений.

Подхлестываемый утешительными соображениями, мистер Сэмюел столь рьяно работал щеткой, что через несколько минут и сапоги и башмаки, покрытые глянцем, который преисполнил бы завистью душу любезного мистера Уоррена (ибо в «Белом Олене» употребляли ваксу Дэя и Мартина[41]), появились у двери номера пятого.

— Войдите! — раздался мужской голос в ответ на стук Сэма.

Сэм отвесил изысканнейший поклон и очутился в присутствии леди и джентльмена, сидевших за завтраком. Услужливо расставив сапоги джентльмена справа и слева от него, а башмаки справа и слева от леди, он попятился к двери.

— Коридорный! — сказал джентльмен.

— Сэр? — отозвался Сэм, закрывая дверь и придерживая рукой дверную ручку.

— Не знаете ли вы —— как это называется? —— Докторс-Коммонс[42]?

— Да, сэр.

— Где это находится?

— Улица собора св. Павла, сэр. Вход под низкой аркой, на одном углу книжная лавка, на другом — гостиница, а посередке — два привратника, зазывалы.

— Зазывалы!? — удивился джентльмен.

— Да, зазывалы, — ответил Сэм. — Два молодца в белых фартуках, хватаются за шляпы, когда вы входите: «За лицензиями, сэр, за лицензиями?» Чудные ребята, сэр, да и хозяева их тоже — прокторы[43] прямо для Олд-Бейли[44]… без промаха!

— Что они там делают? — осведомился джентльмен.

— Делают? Вас, сэр, обделают! А бывает и похуже. Такое вбивают в головы старым джентльменам, что тем и не снилось. Мой отец — кучер. Овдовел, а тучный — с какой стороны ни подойти, — до чего тучный! Умерла его хозяйка и оставила ему четыреста фунтов. Вот он и пошел в Коммонс посоветоваться с законником и выправить капитал, расфрантился — сапоги с отворотами, букет в петлице, широкополая шляпа, зеленый шарф, — совсем джентльмен. Проходит под аркой и думает, куда бы ему поместить денежки. Тут подскакивает зазывала, хватается за шляпу: «Лицензия, сэр, лицензия?» — «Что это такое?» спрашивает отец. «Лицензия, сэр», — отвечает тот. «Какая такая лицензия?» «На вступление в брак», — объясняет зазывала. «Да я, черт побери, — говорит отец, — и не думал об этом». — «А я думаю, что вам нужна лицензия, сэр», говорит зазывала. Отец остановился и призадумался. «Нет, говорит, черт подери, слишком я стар, да и размеры у меня неподходящие». «Ничуть не бывало, сэр», — говорит зазывала. «Думаете, подходящие?» — спрашивает отец. «Ясное дело, сэр, — отвечает тот, — в понедельник мы женили джентльмена вдвое против вас объемистей». — «Да ну?» — говорит отец. «Будьте уверены, женили, — говорит тот, — вы перед ним младенец… Сюда, сэр, сюда». Ну, мой отец и пошел за ним, как ручная обезьяна за шарманкой, и входит в какую-то комнатку окнами во двор, кругом куча грязных бумаг и жестянок, сидит какой-то крючок и делает вид, будто занят. «Прошу присесть, сэр, — говорит юрист, пока я показания с вас сниму». — «Благодарю вас, сэр», говорит отец, садится, разинул рот и таращит глаза на имена, выписанные на ящиках. «Ваше имя, сэр?» — спрашивает юрист. «Тони Уэллер», — отвечает отец. «Какого прихода[45]?» — спрашивает юрист. «Прекрасная Дикарка», — отвечает отец, потому что он всегда останавливался там с лошадьми, а в приходах он и в самом деле ничего не разумел. «А как зовут леди?» — спрашивает юрист. Тут отца огорошило: «Черт побери, откуда же я знаю!» — говорит он. «Не знаете!» — говорит юрист. «Не больше вас, — отвечает отец. — А не могу я вставить это потом?» — «Никак нельзя!» — говорит юрист. «Ну, ничего не поделаешь, — подумав минутку, говорит отец. Пишите, мистер, Кларк». — «Какая Кларк?» — спрашивает юрист, обмакнув перо в чернила. «Сьюзен Кларк, «Маркиз Гренби», Доркинг, — говорит отец, — она пойдет за меня наверняка, если я попрошу. Я ни слова ей не говорил, а знаю, что пойдет». Выправили лицензию, а она и в самом деле пошла за него, а что еще хуже, и теперь его обхаживает; а мне из четырехсот фунтов так ничего и не досталось, такое невезение. Прошу прощения, сэр, добавил Сэм, окончив рассказ, — но стоит мне натолкнуться на эту-вот обиду, и я покатился, как новая тачка со смазанным колесом.

41

Стр. 149. Вакса Дэя и Мартина — Дэй и Мартин — лондонская популярная фирма по производству ваксы; конкурировала с фирмой Уоррена, где Диккенс работал мальчиком, завертывая баночки с ваксой и наклеивая на них ярлыки.

42

Стр. 150. Докторс-Коммонс — ряд зданий, некогда принадлежавших корпорации юристов, которые вели дела клиентов в церковном суде; этому суду, находившемуся в одном из таких зданий, подсудны были дела семейные, наследственные и по делам адмиралтейства; суду также присвоено было название Докторс-Коммонс, а во всех зданиях, расположенных вокруг него, разместились многочисленные конторы адвокатов при церковном суде; в зданиях Докторс-Коммонс находилась также канцелярия генерального викария (заместителя лондонского епископа), выдававшая упоминаемую Диккенсом лицензию — свидетельство об освобождении вступающих в брак от оглашения в церкви о предстоящем браке.

43

Стр. 150. Проктор — адвокат при суде Докторе Коммонс (см. предыдущее прим.), судопроизводство в котором сильно отличалось от судопроизводства в общих судах, но было таким же сложным и запутанным и сопровождалось такой же чудовищной волокитой; поскольку ведение процесса в Докторс-Коммонс требовало от адвокатов знания канонического права и прецедентов в этой области, прокторы были выделены в особую корпорацию, и кандидаты в прокторы проходили специальную подготовку, описанную Диккенсом в романе «Дэвид Копперфилд». После ликвидации суда Докторс-Коммонс в 1857 году прокторы вошли в корпорацию солиситоров (см. «поверенный»).

44

Стр. 150. Олд-Бейли — лондонский уголовный суд, на который перенесено было название улицы Олд-Бейли, где суд находился.

45

Стр. 151. Приход — район, входящий в состав графства или города; церковно-историческое происхождение такого административного деления обнаруживается в названиях «приходов», связанных с какой-либо церковью.