– А что делают с дискетами после передачи?
– Официантка забирает их и приносит новую пачку – конечно, если есть заказы. Диски снова кладутся на стойку или на специальный стол. При желании ты можешь их забрать. Конечно, тогда их нужно надписать. В противном случае диски использует клуб. Если ты хочешь, чтобы данные записали или сгенерировали, то пишешь это на дискете, а заодно сообщаешь, куда ее переслать. Плата за это выше. А она просто передает данные, и все.
– Он мог прийти в любое время и забрать дискету. Покрутиться рядом, заказать что-нибудь выпить и удостовериться, что данные отосланы. Этот тип даром времени не тратит, – негромко сказала Ева. – Стоит в толпе и старается не попадать под объектив камеры слежения. Выпивает, танцует один-два танца, потом забирает дискету, кладет ее в карман и уносит ноги. Идет домой, ложится спать. И, держу пари, спит отлично. Утром просыпается, включает телевизор, пьет кофе и радуется тому, что удачно провернул дельце.
– Это было легко, – подтвердил Фини. – Слишком легко. И он предвкушает возможность сделать это снова.
– Мы проверим фотоаппараты, грим и фотографов в трех ближайших районах. Пороемся в дискетах, которые клуб еще не успел использовать, – на случай, если этот тип не удосужился ее забрать. Макнаб, выследи эту компьютерную наркоманку. Ты умеешь разговаривать на их языке.
– Слушаюсь.
– А я еще раз схожу в университет, полюбуюсь на группу изучающих фотодело и попробую восстановить последние часы жизни Рэйчел. Потом возьму час личного времени. Пибоди, ты останешься с Фини.
Ева собрала фотографии. Она еще не была готова к тому, чтобы приколоть снимки Рэйчел Хоуард к доске убитых.
– Вернусь к четырнадцати ноль-ноль.
ГЛАВА 6
«В тот вечер студентов наверняка было меньше, – думала Ева, стоя в задней части мастерской. – Но Рэйчел работала так же, как эти юноши и девушки, налаживала аппаратуру, ища нужный ракурс и восхищаясь образами, которые она запечатлевала с помощью фотоаппарата и передавала с камеры на экран».
О чем она думала во время своего последнего урока? О работе или о предстоящем вечере с подругами? Слушала ли профессора Браунинг так же внимательно, как кое-кто из этих студентов? Или сосредоточилась на работе, уйдя в собственный мир?
Может быть, флиртовала с кем-нибудь из мальчиков, расположившихся по соседству. Здесь все слегка флиртовали со всеми, исполняя вечный брачный танец – используя взгляды, язык жестов и еле слышный шепот.
Рэйчел любила флиртовать и танцевать. Пользовалась всеми преимуществами своего возраста. Отныне она навеки останется двадцатилетней…
Ева слушала объяснения и советы профессора. Она была уверена, что Браунинг заметила ее сразу же, но никак этого не проявила.
Вскоре занятие окончилось, и аудитория начала пустеть. Студенты уходили парами или группами. Но было и несколько одиночек. Со времен ее учебы ничто не изменилось.
О боже, как она ненавидела школу!
Ева всегда была одиночкой, причем сознательно. «Нет смысла к кому-то привязываться, – думала она. – Ведь скоро все это кончится. Скорее бы! Тогда я смогу избавиться от этой проклятой системы и снова стать хозяйкой самой себе».
Это относилось к полицейской академии. К отделу. И к любой другой организационной структуре.
– Здравствуйте, лейтенант Даллас. – Браунинг жестом пригласила Еву подойти. Она зачесала волосы назад, сколола их и тем не менее выглядела весьма сексуально. Что не соответствовало представлениям Евы об университетском профессоре.
– Есть новости? – спросила она. – Новости о Рэйчел?
– Расследование продолжается. – Ничего другого Ева ответить не могла. – Я хочу задать вам несколько вопросов. Над чем здесь работала Рэйчел?
– Сейчас… – Лиэнн вынула записную книжку. – Вводный курс, летний семестр… Да, вот. У меня все записано. Она занималась портретом. Городским портретом. Связью между моделью и фотографом.
– У вас есть ее последние работы?
– Да. В моих досье хранятся некоторые образцы. Подождите минутку.
Браунинг подошла к компьютеру и набрала на клавиатуре несколько команд.
– Как я уже говорила, Рэйчел была добросовестной студенткой. Более того, занятия доставляли ей удовольствие. Фотография не была ее специальностью, ей только нужно было заполнить часы. Но она вкладывала в это дело душу, а не просто отсиживала от сих до сих… Вот. Смотрите. – Она сделала шаг в сторону, чтобы не закрывать экран. – Ремке. Хозяин кулинарии напротив круглосуточного магазина, в котором Рэйчел работала. Она передала жестковатость этого человека: обратите внимание на наклон головы и выступающий подбородок. Судя по виду, настоящий бульдог.
Ева вспомнила, как Ремке отделал ремонтника.
– Близко к истине.
– Но взгляд у него добрый, и это Рэйчел тоже сумела передать. Взгляните на фон. На лице хозяина капельки пота, а позади, в охлаждаемых ящиках, миски с салатом. Хороший контраст и удачный выбор места. Отличный портрет. Есть и другие, но этот лучший.
– Мне бы хотелось иметь копии всех ее работ.
– Хорошо, я сейчас скопирую и распечатаю все документы из курсового досье Рэйчел Хоуард. Но, признаться, не понимаю, как это поможет вам выйти на след убийцы.
– Я хочу видеть то, что видела она и, может быть, видел ее убийца… Кстати, я заметила, что у большинства студентов, выходивших из аудитории, были с co6oй довольно объемистые сумки. Так бывает на всех занятиях?
– Да, конечно, для учебы требуется многое. Студенту нужна тетрадь для конспектов, карманный персональный компьютер, дискеты, возможно, видеокамера и, конечно, фотоаппарат. Не считая косметики, еды, сотовых телефонов, законченных работ и всяких личных вещей.
– А какая сумка была у Рэйчел?
Браунинг растерянно захлопала глазами.
– Не знаю. Увы, я никогда не обращала на это внимания.
– Но сумка у нее была?
– Да, как у всех. – Браунинг опустила руку под письменный стол и достала объемистый «дипломат». – И у меня тоже.
«Убийца либо оставил сумку себе, либо избавился от нее, – решила Ева. – Но не бросил рядом с телом. Почему? Что она для него значила?»
Она шла по коридору так же, как это делала Рэйчел, и размышляла.
Вечером студентов, очевидно, было меньше – лишь небольшие группы возвращались после занятий. Лето… В студенческом городке затишье. Рэйчел вышла вместе с другими. Смех, болтовня, приглашения съесть пиццу, выпить кофе или пива. Она отказывается. Говорит, что едет в общежитие к подружкам.
Ева вышла из здания и немного постояла на крыльце. Почему-то ей казалось, что Рэйчел сделала то же самое, потом спустилась по ступенькам и пошла налево. По той же дорожке шли и другие студенты, направлявшиеся в сторону общежития или остановок общественного транспорта. Вечером тут, очевидно, очень тихо; уличного движения не слышно, только эхо шагов студентов. Одни возвращались в общежития, другие ехали домой или в какие-то места за пределами студенческого городка. Эти наверняка были постарше. Взрослые, решившие расширить свой кругозор с помощью вечернего обучения.
Кто-то мог гулять по городку. Колумбийский университет – неотъемлемая часть Нью-Йорка. Бояться здесь было нечего. Рэйчел была городской девочкой и считала студенческий городок чем-то вроде земли обетованной.
Шел ли он за ней? Или двигался навстречу, пересекая открытое пространство между корпусами?
Ева прикинула расстояние до корпусов общежития и автостоянки и решила, что убийца ждал. Зачем подвергать себя риску быть замеченным, если этого можно избежать? Просто следил и ждал, когда она свернет еще раз и выйдет на дорожку, которая ведет к общежитию. Всего пять минут прогулочным шагом – и дальше начнется безлюдное место.
Рэйчел не торопилась. Куда спешить, если весь вечер впереди? Уже темно, но аллеи освещены, и она знает дорогу. Она молода и ничего не боится. Стоит жаркий летний вечер, и прогулка доставляет ей удовольствие.
«Привет, Рэйчел!» Очень дружелюбно, очень непринужденно. Случайная встреча. Она останавливается и узнает его в лицо. Дарит ему свою чудесную улыбку.