И все же Татьяна стала значимым для села явлением. Ее молитвы явно помогали людям справиться с болезнями или выправить трудное дело. Поэтому ее стали уже просить приходить и помолиться. Даже во время застолий с обильными возлияниями разговоры перестали вращаться только вокруг бесконечных для села тем: урожае, колорадском жуке или рыбалке. Стали говорить и о Боге и спорили, есть Он или нет.
Случались и конфликты. Один из местных мужиков, слывший любителем выпить и покуражиться, невзлюбил Татьяну. Однажды, будучи сильно под градусом, он погрозился разогнать «бабское сборище». И действительно пошел в клуб, где несколько женщин вместе со своей наставницей беседовали о предстоящем празднике Пресвятой Троицы. Мужик сильно нагрубил женщинам и, весьма довольный собой, отправился искупаться в речке. Прыгнув с обрыва, он напоролся на корягу и сильно поранился. С большим трудом его вытащили из воды и перевязали. После этого случая мужик притих и больше в дела Татьяны не вмешивался.
Слушая дядю Колю, я все больше убеждался, что женщина, про которую я расспрашивал, – не совсем обычный человек. На Руси все еще немало молитвенниц, самоотверженных в повседневной жизни. Однако из них редко кто делает молитву и проповедь главным делом своей жизни. Татьяна же была именно такой духовной труженицей, денно и нощно стремившейся помочь односельчанам встать на путь покаяния и веры. При ее самозабвенной сфокусированности на духовном трудно было отделаться от мысли, что место этой женщине явно в монастыре. Но сама она считала, что нужнее всего именно в ее родном селе.
Уточнив кое-какие детали, я поблагодарил дядю Колю за беседу и пошел домой. Близилось время ужина. Вскипятив чайник, я уже было приступил к простой трапезе, но зазвонил мой мобильный телефон. Звонок был важный. Мой коллега сообщил, что меня ждет срочная работа в Москве. Вернуться я должен был через два дня. Я огорчился, так как очень хотел еще раз поговорить с Татьяной. Теперь же эта встреча была под вопросом.
Проснувшись на следующее утро от громкого пения петухов, я сразу вспомнил, что скоро уеду из села. Решил сходить к храму, посмотреть на гору молитвы (как ее мысленно называл). Моросил легкий дождик, но было тепло. Возле храма я немного постоял, собираясь с мыслями. И когда уже повернулся к тропинке, что вела к горе, вдруг увидел, как со стороны села ко мне приближается Татьяна. Мое сердце радостно забилось, и я поспешил ей навстречу.
– Уезжаю, Татьяна! – вырвалось у меня. – Но и спросить хочу о многом.
– Знаю, – кивнула она. – О молитве хотите узнать.
– Именно. Кое-что мне стало понятно. Например, что всякие техники моления сродни костылям. Если совсем не умеешь ходить, то и они нужны. Но здоровому костыли только помеха. Что есть здоровье в молитвеннике? Искреннее покаяние, смирение, любовь к ближним. Если эти качества в человеке есть, то они и говорят в его молитве от имени его духа. А болезнь что такое? Прохладность, нерадение, бесчувственность и т. д. Они тоже говорят в молитве, и молитва становится не молитвой, а, как один старец выразился, маской молитвы. Что же нужно делать, чтобы молитва была настоящей? Так сказать, здоровой и живой?
– Нести свой крест. Не ради красоты слога и духовных восторгов совершается истинный молитвенный путь. Он совершается ради любви и поддерживается любовью. И здесь надо быть честным. Если Бог есть любовь, то и путь к Нему есть тропа любви. И если Господь сказал, что нет выше любви, как положить душу свою за друзей своих, то нет и в молитве выше пути, как посвятить свою душу молитве за ближних. В этом молитвенник отвергает себя, берет свой крест и следует за Христом.
– Другими словами, важнее то, о чем мы молимся, а не как молимся?
– Не совсем так. Любовь есть совокупность совершенства. Поэтому все, к чему прикасается любовь, становится совершенным. Особенно когда сама любовь самоотверженна, вплоть до самопожертвования. Тогда она становится Христовой, побеждающей смерть.
– А как быть, когда эту любовь отвергают? Говорят, например: «Не нужны ваши молитвы, не нужны ваши проповеди»…
– И будут отвергать. Заботы о материальном отняли разум у людей. Они спят в безводной пустыне и во сне видят, что пьют воду. На самом деле они ничего не пьют и умирают от жажды. Как их разбудить, если сон их крепок и просыпаться им не хочется? Что вы думаете?
– Ну, надо попытаться хотя бы что-то сделать. Поговорить о Боге, Евангелии, спасении в Царстве Небесном. Не всегда, конечно, разговор получается. Иной раз люди слепы и глухи к истине. Тогда надо подождать или поискать более восприимчивых.