Пророчица замолчала, думая о чем-то своем. Потом чему-то улыбнулась и словно помолодела. А на прощание сказала:
– Любовь может изменить все. Так подсказывает мне мое сердце. А еще оно велит отдать тебе этот перстень. Когда… впрочем, ты сам увидишь, когда надо будет воспользоваться его свойствами. Просто смотри на камень. Пока он голубой – твои дела не безнадежны.
И она встала, давая понять, что его визит окончен. Лео от души поблагодарил пророчицу и отправился в гостиницу.
Он шел по залитым солнцем улицам Фуншала, любовался цветами и глазел на туристов. Его настроение было приподнятым, так как он предчувствовал: что-то важное должно вскоре произойти. Миновав несколько улиц, Лео пришел к невысокому двухэтажному зданию с небольшим садом. Он открыл дверь, и на звук колокольчика вышел хозяин гостиницы. Узнав, что гость от пророчицы, сеньор Бернардо расплылся в улыбке и сразу повел Лео в угловой номер на втором этаже.
– Вот, сеньор Лео, уютное и тихое место для того, кому не нужна суета этого мира, – сдержанно, но с достоинством сказал хозяин.
Номер Лео понравился. Довольно просторный, с видом на Атлантический океан, удобный, но без излишеств. Деревянная кровать с распятием над изголовьем, стол, два стула, шкаф – вот и вся мебель. О цене договорились быстро, она и впрямь оказалась невысокой. Пожелав гостю хорошо отдохнуть, сеньор Бернардо удалился.
Распаковав две сумки с вещами, Лео аккуратно уложил их в шкаф. Затем взял ключ и отправился на океанскую набережную. Сегодня решительно не хотелось думать ни о чем серьезном. Он рассеянно и долго прогуливался по набережной, смотрел на водный простор, голубое небо без единого облачка. Вернувшись в гостиницу, скоротал время за не очень внимательным чтением путеводителя по Фуншалу и довольно рано лег спать.
Солнце едва всходило, когда на следующий день он первый раз пришел к широкой лестнице, ведущей наверх холма к церкви Nossa Senhora do Monte. Остановился перед первой ступенькой и какое-то время молча стоял перед ней. Потом произнес:
– Дорога в тысячу миль начинается с первого шага. Кажется, так гласит китайская пословица.
Лео медленно стал подниматься по лестнице, пытаясь сосредоточиться и подумать, что именно он сейчас делает. Этот простой вопрос пробудил в нем целый поток воспоминаний о прежней жизни. Сколько он себя помнил, начиная с юного возраста, в нем всегда была сильна тяга к духовной жизни. Уже в семнадцать лет побывал в нескольких монастырях и прочитал дюжину книг о монашеском делании. Особенно привлекала его умная молитва, на обретение которой он и решил приложить основные усилия. Ему казалось, что он все понимает. Да, говорил он себе, нужна непривязанность к земному миру, свобода от его соблазнов и страстей. Тогда молитва станет повседневной и настоящей жизнью души. И чем больше живешь, тем лучше будет получаться.
И юноша отстранился от обычных интересов молодежи, стал замкнутым и малообщительным. Большую часть времени проводил в молитве и размышлениях о молитвенном делании. Но уже в то время столкнулся с проблемой, которая сначала не выглядела значительной. Время от времени ему наскучивала полностью созерцательная жизнь, и он хотел активной духовной жизни. Тогда брался проповедовать Евангелие. Впрочем, быстро убедился, что в современном обществе это делать непросто. Откровенно негативное отношение к проповедникам встречается, конечно, не так часто. Но, к сожалению, доминируют равнодушие к религии и увлеченность людей чисто мирскими делами. И надо иметь много терпения, такта и убежденности, чтобы донести правду хотя бы до некоторых.
И как только стало ясно, что при значительных усилиях результат проповеднической деятельности молодого человека будет скромным, он испытал сложное чувство. Он не хотел больших трудозатрат при малом результате, потому что разделял идею общества об эффективности как необходимом условии любой деятельности. И в то же время понимал, что приложение этого принципа к проповеди Евангелия является ошибкой. Подобная двойственность чувств стала проявляться и в других сторонах его жизни. Он желал совершенной любви в отношениях с ближними, но обнаружил, что конца и края претензиям ближних друг к другу и к нему не видно.
Так он пришел к настроению, которое назвал христианским экзистенциализмом. Он оставался верующим, но действительность ему стала казаться беспросветно серой и скучной. В ней не было места яркой духовной судьбе, которой он в глубине души желал себе. И тогда в его душе родился протест, который принял совершенно неожиданную форму. Он решил радикально порвать как с будничным восприятием жизни, так и своим недовольством этой обычностью, а движущей силой своей судьбы сделать поиск «лестницы света». Этот образ возник у него из снов, в которых он регулярно видел сияющие ступеньки, как бы приглашающие его идти куда-то вверх. Молодой человек под «лестницей света» понимал практический путь прижизненного перехода в духовный мир. Там он ожидал найти совершенную, свободную от досадных земных ограничений жизнь в некоем духовном храме. В этом храме предполагал пройти путь «большой молитвы», ориентируясь на состояния, о которых говорили афонские старцы и вообще святые. На Земле же предполагал оставаться в основном телом, сводя обычные проявления жизни к возможному минимуму.