Ее обдало жаром. Великолепно, подумала она. Дважды за пять минут.
Желание вспыхнуло с удвоенной силой. Она хотела, чтобы он поцеловал и снова коснулся ее. Страх завладел ее сердцем, вступил в войну с искрами желания, разогревающими кровь. Что бы он подумал, если бы увидел ее шрам, это отвратительное напоминание о прошлом, которое оба хотели забыть?
Но ей не стоило волноваться. В тот момент Дэмьен думал о чем-то совершенно другом.
— Если ты вернешься в красный дом, случится худшее, — говорил он, — ты сможешь предъявить мне иск.
Он думал о бизнесе.
— Правильно. — Чувствуя себя дурой, она возвратилась к телевизору и начала просматривать каналы. — Я не могу иметь такой.
Они замолчали на мгновение. Потом Дэмьен указал на что-то в телевизоре:
— Эй, что это?
— Что?
— Вернись на второй канал.
Любопытно. Она сделала это, но тут же покачала головой.
— О, нет.
— О, да.
— Эй, мы не на свидании. Я не стану притворяться, что мне нравится этот фильм.
Он отвернулся от «Грязного Гарри» и бросил на нее сардонический взгляд:
— Сколько можно терпеть Мэг Райан и Берримор? «Французский поцелуй» совсем не то, о чем я думал.
Она рассмеялась:
— Ты говоришь, что я обязана тебе?
— Да.
— Ты мог бы посмотреть его в другой комнате — у тебя есть специальная комната.
— И не видеть твоего испуганного лица, когда Клинт Иствуд говорит: «Ты чувствуешь себя удачливым? Да, панк?» Что за удовольствие?
— Ты — садист.
Он не ответил, только наклонился и нажал кнопку связи на столе у кровати.
— Да, мисс Йорк?
— Нам нужен поп-корн, Олин.
Дворецкий озадаченно помолчал, потом ответил:
— Ах да, сэр.
Дэмьен посмотрел на Тэсс, поднял бровь:
— Масло?
Она фыркнула:
— Ты шутишь?
— Немногое изменилось за шесть лет.
Он рассмеялся:
— Еще масло, Олин.
— Хорошо, сэр.
Дэмьен сбросил ботинки и сел рядом с ней на кровать. Достаточно близко, чтобы Тэсс вдохнула чистый аромат его волос и кожи. Достаточно близко, чтобы ее кожа покалывала от напряжения, отчаянно нуждаясь в его прикосновении.
— Можешь сделать погромче?
Она повернулась к экрану и нажала кнопку громкости.
— Итак, вы можете посмотреть, — начала она, — «Последний из Могикан».
Он застонал:
— Ни за что.
Она рассмеялась:
— После этой классики ты будешь обязан мне.
— Прекрасно. — Он потянулся, чтобы нажать на кнопку снова. — Нам еще понадобится пиво, к попкорну.
Он был на взводе.
Была полночь, фильмы закончились, пиво выпито, поп-корн съеден, комнату освещала полная луна, и Дэмьен был в кровати с Тэсс. Она не была обнажена и не сидела на нем, но он чувствовал, что вот-вот взорвется.
В середине фильма про могикан она заснула, потом во сне переместилась к нему, и они оказались рядом: Дэмьен на спине и Тэсс, свернувшись возле него, она обхватила его за талию и положила голову ему на грудь.
Он не был олухом, но сегодня вечером он чувствовал себя забавно, сексуально и странно сладостно — как в старые добрые времена. И он хотел, чтобы это не заканчивалось. И в его силах было это сделать.
Мог ли он просто закрыть глаза, заснуть и проснуться с нею рядом? Мог? Он склонился и поцеловал ее в макушку, от мягких рыжих завитков пахло яблочным шампунем. Он усмехнулся. Это был тот же самый шампунь, которым она пользовалась в колледже.
Она пошевелилась, ее колено высунулось из-под халата и скользнуло вдоль его бедра. Еще бы чуть выше, подумал он, и она бы почувствовала, как он возбужден.
Она снова пошевелилась, подняла голову, посмотрела на него мутным тяжелым взглядом, пытаясь сосредоточиться:
— Дэмьен?
Он провел большим пальцем по ее нижней губе:
— Да, милая?
— Я хотела тебя. — Она говорила мягко и медленно, как будто все еще спала. Потом ее глаза закрылись снова, и она покачала головой: — Я так сильно хотела тебя…
Его тело застыло. Он приподнял пальцем ее подбородок поближе к себе:
— Что ты сказала?
Она снова открыла глаза и, было похоже, что спросонья она не совсем понимает, что происходит:
— Что ты только что сказала, Тэсс?
Она облизала губы:
— Я хочу тебя.
Этого было достаточно, чтобы разжечь пламя в высохшем на солнце хворосте.
Он опустил голову и поцеловал ее, нежно и медленно, ожидая получить ответ. Она прикоснулась к нему губами вначале настороженно и быстро. Но как только его рука поласкала ее шею, расслабилась и открылась ему.
Дэмьену едва хватило самообладания, чтобы тут же не посадить ее сверху и не овладеть ею. Каждый нерв, каждый мускул трепетал, когда она скользнула рукой по его груди, по шее и по лицу, и он позволил себе взять ее.