Но на робкий Муркин намёк Денис сказал, что у него уже скоро кончатся русские деньги, а Алле ещё необходимо купить тапки из овечьей шерсти, в Германии таких нет.
– Ему для меня всего жалко, – бормотала Мура, размазывая слезы грязноватыми лапками с обкусанными ногтями.
– Мура, быстро одевайся, пошли купим тебе эту кепку, и юбочку купим! – плачущим голосом сказал Денис.
Мурка печально покачала головой – не надо… ничего мне не надо… тем более магазины уже закрыты…
Я выставила Дениса обратно в кухню и принялась утешать Мурку.
– Мурка, ты не права! Папа тебя любит, просто ты не болтаешься каждый день у него перед глазами, и он отвык. Понимаешь, он такой человек – очень хороший, просто живёт невнимательно… Он тебя любит, как умеет. От каждого человека можно получить только то, что от него можно получить.
Мура удивлённо хлюпнула носом и задумалась, и тогда я, окрылённая успехом, вошла в педагогический раж и принялась приводить примеры из литературы.
– Помнишь, Чехов сказал: если вам налили кофе, не нужно искать в нем пиво? Или ещё какой-нибудь напиток. Кстати, о напитках, я тоже выпью мартини.
Но Мура не помнила Чехова.
– И у Аллы нет хитрого плана, как отдалить тебя от папы, она просто хочет побыть с тобой, она тебя любит!..
Когда я повторила слово «любит» в разных вариациях раз двести, Мурка успокоилась и даже развеселилась, а может быть, уже немножко напилась.
А потом был совершенно замечательный вечер: мы всей семьей, с Денисом, Аллой, Львом Евгеньичем и Саввой Игнатьичем, разместились на Муриной кровати, и Мурка рассказывала нам, какой нечеловеческий кошмар случился в её жизни на школьном вечере, который был в прошлую субботу, она не хотела рассказывать, но раз уж мы все вместе собрались на её кровати…
Предваряя свою историю, Мура тоненько завыла, совершенно как Лев Евгеньевич в раннем детстве, когда он только пригреется под чьей-нибудь подушкой, а его раз – и выгонят!
– Что случилось, Мура, что?!! – трагически вопросила я маминым голосом.
Постанывая и не забывая прихлёбывать из бутылки, Мура сообщила, что в прошлую субботу она ходила на школьную дискотеку. И там, на дискотеке, один исключительно ценный для Муры мальчик назло ей танцевал с другими девочками, со всеми, кроме Муры. А вдруг он любит только её, но стесняется, подумала Мура, и пригласила мальчика на белый танец. А мальчик ей отказал!.. Отказал на глазах у всех, особенно у злобной Таньки Цветковой!
Я хотела сказать, что девушка должна быть гордой, но почему-то чуть не заплакала. Представила, как МОЯ ДОРОГАЯ МУРА, вся красная от стыда, стояла перед каким-то мальчишкой (мерзким, прыщавым!), а он презрительно качал головой – не пойду с тобой танцевать… МОЯ МУРА!
– Да-да, как замечательно, что ты уже ходишь на дискотеки, – рассеянно прокомментировал Денис.
И тут я приняла холодное обдуманное решение – сначала убью Дениса, потом скажу ему, чтобы он навсегда исчез из нашей жизни, особенно из Муриной, и не отдам ему приготовленные двадцать килограммов детективов, особенно не отдам Донцову!
…Или всё-таки отдать детективы? Мне было двадцать, когда родилась Мура, а Денис был тогда намного старше меня, ему уже было двадцать два… А сейчас мне уже тридцать шесть, а Денису ещё только тридцать восемь.
– Я вам кое-что скажу! У вас будет ребёнок! – сказала Алла. – Я сегодня была у врача, потому что немецкие врачи ничего не понимают, а русский врач так мне и сказал – у вас будет ребёнок! Уже присмотрела чепчик от Версаче.
Мы очень обрадовались, особенно Мура. Сказала, что предпочла бы братика, потому что девочка в семье уже есть, и, кстати, девочек положено любить больше.
– Мура, ты дура, а твой папа тебя обожает, – сказала я.
Мура согласилась, что её отец – очень занятой по бизнесу ангел, и мы ещё долго сидели в Муриной кровати, но ни про что такое больше не говорила, просто все (кроме Аллы) по очереди делали по глотку мартини и смеялись.
Если мама узнает, что Мурка вместе с нами пила мартини, она меня убьёт!
Мурка заснула, Алла тоже ушла спать, а я решила сосредоточиться и представить, что передо мной не Денис, а клиент, который пришёл ко мне на консультацию, и тихим психологическим голосом объяснить ему наконец всё про его дочь. Что кепка, которую она выпрашивала, только на первый взгляд кепка, а на самом деле – символ любви. Ага, думает Мурка, раз ему жалко кепки, значит, он меня не любит! И немедленно хочет получить кепку как доказательство, что папа её любит.
– Ты меня понимаешь? – вкрадчиво спросила я.
– Я не псих, а ты не врач в сумасшедшем доме! – взорвался Денис.