И вот он — случай. Ника возвращалась домой на метро. Обычно она ездила по доверенности на маминой «девятке», или подвозили друзья, поклонники, чаще всего — Кешка. Но так получилось, что она ехала в метро. Вагон был полупустым, и на сиденье рядом с Никой лежала оставленная кем-то газета. Ника ни за что не стала бы читать это пошловатое издание, особенно если бы газета оказалась хоть чуточку несвежей. Но она была даже не разрезана. Видимо, только что купленная и будто специально для Ники оставленная. Ника машинально взяла ее и начала просматривать, небрежно вспарывая страницы ключом от квартиры. Мысли вертелись вокруг Америки, и название страны вдруг бросилось ей в глаза. Это была страница «Интерсваха». Рядом с упоминанием об Америке помещалась фотография, на которой белозубо улыбался красивый парень.
Фотографии
Тим и Ир проклинали свою затею.
— Вот что может наделать русская водка! — в сердцах говорил Тим, с отвращением глядя на гору писем, которые почтальон приносил к ним в дом мешками, — Тим дал в объявлении свой адрес.
Но количество писем — еще полбеды. Сначала, читая эти полуграмотные, циничные, жалостливые, игривые, в лучшем случае — скучные послания русских золушек, Ирина — а именно на нее Тим возложил почетную обязанность просмотра корреспонденции для Рея — покатывалась со смеху, зачитывая вслух «перлы» Тиму за ужином. Потом стало не до смеха. Ирину уже тошнило от тупости корреспонденток и особенно от непристойных фотографий, которые, очевидно, должны были сразить миллионера наповал.
Чашу терпения супругов переполнило появление в их доме здоровенного русского «амбала», как выразилась Ир, притащившего размалеванную красотку. Внешность амбала и красотки не вызывала сомнений относительно их профессиональной принадлежности. Он уверял, что девушка — именно то, что надо: «Все умеет, чего там у вас понаписано». С трудом выставив посетителей, требовавших возмещения расходов на поездку, Тим бросился звонить Рею.
— Признаю свое поражение, старик, — повинился он. — Разреши мне выкинуть эту груду мусора не читая.
— Эх, жаль, я на Муську не поспорил! — огорчился Рей. — Хоть утешала бы меня в моем одиночестве. Ладно, выбрасывай. И больше так не шути.
Тим охапками подбрасывал конверты в костер, разожженный вечером в небольшом палисаднике у коттеджа. Ир сидела рядом в шезлонге и почему-то с грустью следила за этим аутодафе. А вдруг там?.. Ей свойственно было мечтать и надеяться, как и всем русским девушкам. Ведь и сама она именно так нашла свое счастье.
Судьба Ирины могла служить примером жизненных метаморфоз. По профессии она была дизайнером интерьера, причем отличалась пристрастием ко всему европейскому: одежде, мебели, стилю жизни. Внешне она совсем не походила на ту тургеневскую девушку, о которой мечтал Тим. Высокая, худощавая, с прямыми плечами, с ярким подвижным лицом: глаза цвета крыжовника, решительный нос, большой белозубый рот, короткие темно-каштановые волосы. Она не отличалась классической красотой и все-таки не проигрывала даже рядом со своей сестрой, красавицей Аленой, поскольку обладала шармом и тонким вкусом, что, как известно, важнее красоты.
Эта современная и темпераментная девушка отличалась такими старомодными качествами, как чистота и порядочность. Она намеревалась или найти своего «единственного», или остаться старой девой. Решение было твердым, а поиски «единственного» активными. И Бог ее наградил, надоумив обратиться в брачное агентство с судьбоносным названием «Ассоль», где ей за определенную — ничтожную по сравнению со сбывшимися надеждами — плату выдали среди прочих заявку Тима. Она узнала своего веснушчатого «принца» с первого взгляда — по глазам. Он ее, как ни странно, тоже. Оба получили именно то, что хотели. Однако Ир переселялась в Америку с тем же чувством, с каким декабристки шли за мужьями в Сибирь. Тут-то вдруг и выяснилось, что презираемый до сих пор российский колорит до боли мил ее патриотической душе.