Розалия сидела и смотрела на Тори, которая, увидев в желтых глазах девушки слезы, схватила ее за плечо:
- Роза? Что ты?
- Это ужасно...
- Что ужасно?
- То, что с вами происходило. Вы столько пережили.
- Хватит! Прекрати плакать сейчас же! – паника сжала горло Тори, которая не знала, как реагировать на слезы подруги, которая сидела рядом и размазывала макияж по лицу.
Подруги? О нет, подруг не бывает.
- Роза, я тебе говорю: прекрати! Что за бред, рыдать из-за этого. К тому же вон, у тебя макияж потек.
- Да фиг с ним. Я пойду, умоюсь. Извини меня.
- Угу.
Розалия встала, обернулась, собираясь что-то сказать, но передумала и молча вышла из зала.
====== Глава 18. Тhe shape of my heart. ======
Кастиэль стоял в углу и не сводил взгляда с разговаривающих девушек, склонивших друг к другу головы. Он никогда не был любопытным, не лез в чужие жизни. И не собирался делать этого сейчас. Он просто любовался сидящей брюнеткой, которая периодически откидывала волосы назад резким движением головы и говорившей, практически не останавливаясь. Глаза обращены куда-то в пустоту. В ту, которую видит только она. А она, оказывается, может спокойно разговаривать. Кто бы знал.
Розалия привлекла внимание Каса быстрым движением руки, от которого у нее на лице появилась какая-то темная полоса. В глазах девушки что-то блеснуло. Слезы?! Розалия плачет? А на лице Тори ощутимая даже на расстоянии растерянность.
Всемогущий, что они там обсуждают?!
Когда блондинка пошла прочь из зала, Кас тоже вышел и догнал ее в коридоре:
- Эй, Роза. Что случилось?
- Ничего, – всхлип, красавица прячет лицо, – не смотри на меня, мне надо умыться.
- Да что случилось?
- Ничего.
- Эй, стой.
- Кас, я иду в женский туалет! Тебе сюда нельзя.
- Это Тори, да? Что она тебе рассказала? – а шепот а голове упрямо гнет свою линию «Кас, ты же не лезешь в чужие жизни».
- Кастиэль! Отвали, я тебе сказала! Это ужасно... просто ужасно...
- Что ужасно??
Но Роза уже захлопнула перед его носом дверь.
Как же тут душно…
Тори вышла из зала. Ей хотелось на улицу. Сбежать из темного зала в негостеприимный холод улицы. Но у жизни были свои планы. А точнее – у старосты ее класса, который догнал ее в пустом коридоре и тронул за плечо:
- Тори, мы можем поговорить?
- Нет.
- Нет?
- Нет! Натаниэль, иди танцуй. Лимит разговоров на сегодня я уже превысила раз в двадцать.
- У меня к тебе вопрос по поводу Мелиссы.
- Что с ней? – Тори сразу заткнула свой харвктер и напряглась.
- Ничего. Просто я хотел спросить у тебя совета.
- ???
- Дело в том, что…ну... она мне очень нравится.
Тори внимательно посмотрела на старосту: смущается, но взгляд твердый и открытй. Он, конечно, зануда еще тот, но Мэл тоже к нему явно тоже что-то испытывает. Да, она это прекрасно видела. Эти взгляды, смущение, улыбки. Тори почувствовала глупое желание широко улыбнуться, но подавила его, нахмурив брови. Захотелось поиздеваться, и она сказала медленно, с расстановкой:
- Да неужели?
- Да.
- Великолепно. А теперь слушай меня сюда. Еще раз к ней подойдешь – пожалеешь.
- Что?? – несколько секунд Тори наслаждалась таким чистым шоком на лице старосты, но потом сжалилась над ним, и пихнула Ната локтем в ребра:
- Да расслабься ты, я в курсе.
- Эээ. То есть как в курсе?
- «То есть как в курсе», – Тори передразнила Ната, – вот так, в курсе. У меня есть глаза, я не слепая.
- Ну..хм.. ладно. Я чего спросить то хотел…
- Только не говори, что разрешения.
- Нет, не разрешения, – Нат улыбнулся, – совета.
- Ну?
- Что она любит?
- Ты смеешься? Вы с ней только и делаете, что треплетесь, и ты не знаешь?
- Да, мы разговариваем. Но я хочу сюрприз сделать. А она о себе совсем немного рассказала.
Тори бросила на старосту задорный взгляд и рассмеялась, чем еще больше удивила Натаниэля:
- А ты затейник, оказывается. Скажи мне, что обычно парни дарят понравившимся девушкам?
- В смысле?
- Да что ты такой тугой! Я спрашиваю, что вы – мужики, дарите девчонкам?
- Ну не знаю… Цветы, сладости.
Тори задумалась. Их никогда подарками не баловали. Хотя Тори была благодарна жизни за то, что у них было все, в чем они нуждались – одежда, пусть и не новая, какая-никакая крыша над головой, еда. Все, что нужно, без излишеств. Тряхнула головой и заговорила:
- Понятно. Значит так. Цветы можешь подарить, но не букет, а в горшке. Дальше. Сладости? Она обожает зефир. Но имей ввиду, что у нее аллергия на фисташки и на клубнику.
- А кино? Какие фильмы она любит? Я ее спрашивал, но она не сказала.
- Правильно сделала, что не сказала. Должна же быть в девушке хоть какая-нибудь загадка.
- Тори, пожалуйста..
- Ой всё, не ной. Стоп, фильмы? Ты ее к себе домой хочешь позвать что-ли? – Тори угрожающе сжала кулаки.
- Ээээ. Нет. Вообще я думал про кинотеатр.
- Смотри у меня, – она погрозила кулаком перед носом все больше удивляющегося Ната, – Любые фильмы, хорошие. Без крови и предательства. С хорошим концом. Все. Отвали.
- Спасибо, – Нат кивнул и повернул к залу.
- Стоять!
Нат замер на месте так резко, будто ему дуло к спине приставили, и повернулся к Тори, которая медленно приблизилась к нему. Ее глаза были сощурены, а зубы обнажились в оскале, из горла – пугающе тихий голос:
- Имей ввиду: если ты причинишь ей боль, то я потом верну тебе эту боль. С процентами, – не обращая внимания на ошеломленное лицо блондина, Тори еще сильнее щурит глаза, – Ты меня понял?
- Я не причиню ей боли. И буду ее защищать.
Проходя по коридору первого этажа, девушка-ведьма витала в своих мыслях, но что-то заставило ее резко остановиться. Она внимательно смотрела на дверь класса. Дверь, которую она хорошо знала. Первый шаг был нерешительным, второй – более уверенным. И вот она, осторожно оглянувшись по сторонам, шмыгнула внутрь, прикрыв за собой дверь.
Оно было тут. Стояло и ждало ее. Черное море спокойствия и музыки.
Легкая улыбка проскользнула по напряженному лицу Тори, когда она подходила к пианино, ощущая знакомое покалывание в пальцах. Предвкушение. Такое приятное чувство. Как давно она его не испытывала.
Девушка медленно опустилась на табурет и открыла крышку инструмента. Тихо и осторожно, чтобы не спугнуть магию.
Первая нота раскалывает тишину, которая тут же смыкается за спиной, поглощая одинокий звук. Первую ноту догоняет вторая, и третья.
Тишина отступает под напором сильных в своей нежности звуков. Пальцы девушки играют медленную мелодию, осторожно перебирая клавиши и заставляя ее улыбаться. Хочется петь.
Музыка на мгновенье стихает, и сразу же вступает в новую войну с опять подступившей тишиной. Пальцы бегают по клавишам быстрей, а постепенно возрастающий в своей громкости голос помогает музыке победить врага. Победить тишину. Одиночество. И страх.
И Тори поет. Понимает, что пианино даже дурацкую попсовую песню может сделать приятной для слуха.
Always in a rush
Never stay on the phone long enough
Why am I so self-important?
Почему именно она? Глупая песенка без смысла.
Думать не хотелось. Хотелось расслабиться и утонуть в глубоких звуках, которые заполнили комнату, качая девушку на волнах спокойного удовольствия.
Сколько времени прошло? Сколько песен она спела? Тори не знала. И не хотела знать. Хотелось вот так сидеть, осторожно выводя пальцем по светлым клавишам бессмысленные узоры.