Санни подходит к ним и переводит взгляд с одной на другого. Не будь Ю Ди так ошеломлена этим эпизодом, наверняка бы заметила неприязнь во взгляде девушки.
— Почему вы плачете? — спрашивает владелица кафе у жнеца, и ревнивые нотки прокрадываются в следующий вопрос: — Вы знакомы?
— Агасси, всё хорошо? — Ын Так кладёт ладонь на плечо Ю Ди и разглядывает её белое, как мел, лицо. — Дяденька, вы что, обидели агасси?
Жнец моргает, а Ю Ди, успокоенная ласковой поддержкой Чжи, отвечает:
— Всё в порядке. Кажется, у вашего друга проблемы со слезными протоками, — она улыбается. — Наверное, он так на всех знакомых реагирует.
— Со мной он тоже плакал, — говорит Санни. — Я думала, это из-за того, что… — она замолкает, а после, встрепенувшись, продолжает: — Ну что ж, ладно. Вам что-нибудь принести?
— Знаете, я лучше зайду в другой раз. Просто хотела поздороваться с Ын Так, — говорит Ю Ди.
— Всё точно хорошо, агасси? — уточняет школьница.
Хон смотрит на неё прямым, вполне добрым взглядом, потому что чувствует, что это не праздное любопытство. Ын Так как будто видит её насквозь — её растерянность, её печаль, её одиночество.
Ю Ди думает, может, Ын Так тоже одинока? Просто девочка со странными знакомыми, просто девочка с нелёгкой судьбой. Никто из них не выбирал, кем быть, одна — глупой принцессой, вторая — невестой демона. Закованные в свои звания, как в цепи, они не принадлежат этому миру полностью.
Наверное, поэтому они и нравятся друг другу.
— Не волнуйся, — Ю Ди едва касается макушки школьницы ладонью. — Я скоро вернусь.
Ын Так кивает, но глаза остаются взрослыми и обеспокоенными.
— До свидания, — Ю Ди кланяется всем и никому. Санни едва заметно кивает, поглощённая мужчиной, а он только едва заметно дёргается, когда Хон проходит мимо совсем близко от него.
На улице ей становится легче. Если такое вообще возможно после того, как встречаешь своего умершего почти девятьсот лет назад брата. Хон закрывает глаза и вздыхает, стараясь изгнать из памяти этот взгляд — печальный и такой родной.
«Позволь мне закончить это сегодня ночью», — вот, что он когда-то сказал ей.
Если бы она знала, как он несчастен! Если бы знала — остановила бы? А может, она хотела, чтобы он умер? Может, считала, что он этого заслуживает?
Ю Ди закусывает нижнюю губу, сильно, до крови, но боли не чувствует. То, что всегда является частью тебя, со временем ощущается по-другому.
Девушка запрокидывает голову к солнцу, в последнее время так редко появляющемуся из-за туч. Что-то падает ей на губы, и она вздрагивает, смахивая это.
К её ногам опускается цветок сакуры.
— Сакура цветёт? Уже? — удивляется Хон и опускается на корточки, чтобы подобрать соцветие. И когда пальцы касаются шёлковых лепестков, её накрывает тень.
Ю Ди смотрит вверх, и ещё до того, как она понимает, кто перед ней, пульс учащается, а вздох срывает и уносит ветер.
— Ты, — говорит Ким Шин. — Это ведь ты, не так ли?
========== IV ==========
«Ты узнал меня? Как ты мог узнать меня?»
Ю Ди смотрит на мужчину и пытается понять, о чём он думает. Ненавидит её? Презирает? А может… рад?
Лицо его, такое спокойное, даже доброжелательное, даёт ей надежду. Но слышать Ким Шина, как прежде, она не может и волнуется. Что она должна ответить? Как ей вести себя?
Ю Ди совсем смешается, когда мужчина указывает на неё пальцем, рот его округляется, а глаза приобретают вопросительно-улыбчивое выражение. У него слишком хорошее настроение для человека, который встретил призрака прошлого.
— Ты же? — снова спрашивает Ким Шин. — Госпожа Хон?
Это так неожиданно, что девушка пошатывается и валится назад, но вовремя упирается ладонями в землю. Асфальт царапает кожу, но боли она не чувствует, так велико её разочарование.
На какую-то долю секунды ей и впрямь почудилось, что он узнал её. Это было бы ужасно, как бы ни был он рад её видеть: того, что случилось, не изменить, и между ними стеной встали бы девятьсот лет разлуки.
И всё же Ю Ди, уставшая ото лжи и одиночества, от нежелающей уходить Хи Мён, испытала облегчение в этот миг. Часть её хотела, чтобы он увидел её прежнюю, пусть даже во взгляде его не было бы тепла; пусть проклянёт её и прогонит, но перед тем взглянет на неё хоть раз.
Как и он когда-то, она молит об одном: «Посмотри на меня», — но Ким Шин глух к её немой просьбе, а Ю Ди истерзана и не чувствует за собой права настаивать.
— О-о, — мужчина подаётся к ней, когда она клонится назад. Девушка так быстро находит опору, что он застывает, так и не коснувшись её, чтобы удержать. — Ты в порядке?
— Да… Да-да, — Хон поднимается, не обращая внимания на исцарапанные руки. — Я, э-э… в порядке.
— Я не был уверен, что это действительно ты. Вчера в сумерках мне показалось, ты старше, а оказывается, ты почти одного возраста с Ын Так.
— Я младше, чем выгляжу, — тянет Ю Ди с ноткой недовольства.
Это правда — она ближе по возрасту к Чжи Ын Так, чем к нему. Особенно, если учесть, что ему перевалило за девятьсот лет.
До неё доходит, почему он так быстро перешёл на «ты»: она младше него. Ю Ди с какой-то ребячливой досадой вспоминает, что раньше он всегда говорил ей «вы», потому что она была принцессой.
Иронично: прежде это «вы» раздражало её. Статус разделял их, но всё же Хи Мён чувствовала, что ей дорожат, что её любят. Ю Ди же с этим долгожданным «ты» не стала ему ближе, а кажется, напротив.
— Что это?
Девушка смотрит на помятый цветок, зажатый в своей ладони, и протягивает его мужчине.
— Сакура, — поясняет, хотя это и так понятно. — В этом году она что-то рано расцвела.
— Ты могла сорвать её с дерева, зачем поднимать с земли?
— Это же первый цветок сакуры в этом году лично для меня. Я всегда храню первый бутон, попавший в мои руки.
Ким Шин меняется в лице, и лёд в его глазах обжигает.
— Я… Что-то не то сказала? — девушка не знает, что сделала не так, и теряется.
Сейчас она верит, что он демон, токкэби. В нём словно пробуждается что-то свирепое, что-то столь сильное, что Ю Ди даже не может осознать его мощи.
Мужчина, которого она любила, мужчина, которому отдала всю память без остатка, не был человеком, но её страх перед неизведанным уступал нежности, проверенной временем.
Ким Шин понимает, что его реакция не соответствует её словам, и отрицательно качает головой:
— Ничего. Просто кое-что вспомнил.
— Похоже, что-то неприятное, — замечает она. — Простите.
— Ты ничего не сделала.
«Как и всегда. Никогда и ничего, в этом и дело»
Цветок так и лежит на её раскрытой ладони. Порванные, измятые лепестки его дрожат под дуновением ветра, и пальцы Ю Ди тоже подрагивают.
— Аджосси!
Хон ощущает невероятное облегчение, когда запыхавшаяся Ын Так чуть ли не налетает на неё сзади. И даже не возмущается, стоит девчонке ухватить её за плечи, словно она может убежать в любую секунду.
Ю Ди действительно может.
— Можно, агасси пойдёт с нами? А, дяденька?
— Ты хочешь, чтобы госпожа Хон прогулялась с нами?
— Хочу, — широкая улыбка Ын Так обращена к ним обоим. — Она — мой друг. Можно?
«Друг? Когда мы успели подружиться?»
— Если она не занята.
Ю Ди поворачивает голову к школьнице, чтобы отказаться. Несмотря на желание защитить Ким Шина от его названной невесты, быть третьей лишней ей не хочется. Но глаза у Ын Так такие доверчивые, такие просящие, что уверенность девушки пошатывается.
— Агасси, ну пожалуйста.
Если бы девчонка знала, кого зовёт и перед кем открывает двери! Ю Ди даже немного совестно из-за этой тайны, и что удивительно — совестно ей не перед Ким Шином. Просто Ын Так выглядит совсем ребёнком и считает её другом.
У Хон никогда не было настоящего друга, что важно — у Хи Мён его также не было. И Мэзэко — единственная, кого она таковой называла — забылась. Потому что друзья не бросают и не отказываются от тебя.
Сейчас Ю Ди очень хочется иметь друга или, на крайний случай, того, кто поддержит её одной улыбкой, одним ласковым словом — «агасси».