— А как это — быть слепым?
В такие моменты Даня не знал, что ответить. Хотелось съязвить, обругать её, но потом он вспоминал кто именно довёл его до такого состояния. Даня не отвечал на этот вопрос, а Алина толкала его в плечо.
— А как это — знать, что ты больше не увидишь близких тебе людей?
— Давишь на мою совесть?
— На твою адекватность, если она ещё осталась.
Он оставлял Алину одну, а сам уходил на балкон — проветриться и успокоиться. Возвращался — Алины уже не было. Иногда она хитрила, зная, что Даня не видит ровным счётом ничего. Пока он пытался уснуть, она сидела рядом, ничем не выдавая себя, казалось, даже не дышала. Даня знал, что она была все это время рядом с ним только по щелчку замка, когда Алина уже покидала его квартиру. Это было своего рода жутко, но он не просил её прекратить. В такие моменты он чувствовал себя по-особенному…
В остальное время, когда Алина не играла в ниндзя-шпиона и не была ну очень плохим психологом, они занимались математикой. Это стало труднее, поскольку занимало больше времени, чем прежде. Он не мог видеть цифры, а Алина отказывалась играть честно. Пока она очень медленно ему диктовала уравнение, Даня пытался понять — правильное это решение или нет, а девушка за его реакцией следила.
— Ой, там не три, а четыре…
— Тогда верно, — гордый за свою ученицу, говорил Даня, пока не понял, что она халтурит и над ним издевается.
— Дойдёшь сам? — спросила девушка, когда они добрались до арены Хрустального. — Мне нужно переодеться.
— Конечно, — самообман вещь такая.— Все в порядке.
Возможно, «все в порядке» уже давно потеряло свое значение, когда это произносил Даня. Алина нервно толкнула его по направлению к двери, а сама потерялась где-то позади Дани. Он взялся за ручку, отпер дверь и холод ударил ему в лицо. Лязганье лезвий, детский смех, тяжёлое дыхание — все это сопровождал Даню и он беспрепятственно дошел до своего рабочего места. Сложнее было, когда его просили поработать над нарезками. Тогда приходилось придумывать разные отговорки и теперь Алина была его подменой. «Я всего лишь хочу научиться!» — говорила она, когда Этери кидала на неё подозрительные взгляды.
— Ты как? Выглядишь не очень… — вопрос Этери пробудил в Дане желание посмотреть в зеркало.
Он был уверен, что выглядит хреново. То, как он брился первый раз, не видя своего отражения — целый аншлаг. Царапины, кажется, до сих пор не сошли.
— В порядке, просто температура была… Ночью. Вроде. Что у нас на повестке дня?
— Загитова и Косторная. У тебя только они, нужно к миру подготовить их так, чтобы прога отлетала. Сможем?
А в голосе такая странная мольба. Откуда Даня знал, смогут они или нет. Обе были уже задолбаны этим сезоном, обе теряли интерес к происходящему, Алина и вовсе была больше впечатлена экзаменами, чем каким-то там Чемпионатом мира.
— Да должны, — буркнул Даня. — А ты куда?
— Я бы хотела сегодня побыть с Дишей. Ты знаешь, она уезжает учиться…
— Да, окей.
Больше Даня не хотел разговаривать, если учесть, что он мог только слышать Этери, а это было с какой-то стороны криповато.
Следующим этапом было надеть коньки. Это было несложно, но дойти до раздевалки, не налетев на стену, казалось непостижимой задачей, поэтому Даня дождался, когда Этери покинет арену. Он позвал её, но женщина не откликнулась.
— Я здесь! — воскликнула Алина, спеша к Дане. — Ты куда?
— В раздевалку.
— Только не говори, что ты собрался встать на коньки. Это самая глупая твоя идея за все время. Ах нет — первой было желание ослепнуть.
Даня проматерился, Алина, кажется, тоже прошептала что-то нецензурные ему в ответ. Они так и стояли друг напротив друга, девушка протягивала ему руку, но он этого не мог знать, пока она не ткнула ему в грудь пальцем.
— Ладно, не буду. Но как я по-твоему должен тренировку проводить?
— Никак, — заявила Алина, — пусть тренировку проводит Этери, а мы поиграем.
Даня нахмурился.
— Давай, ты будешь накатывать прогу, а я тихонько посижу за столом. Так будет лучше. Если Этери узнает, что я здесь с вами в игрушки играю, она уничтожит нас всех.
— Но она не узнает! — возмутилась Алина, — мне надоело каждый день катать одно и то же. Полчаса погоды не сделают, ты же знаешь это. К тому же я такую игру крутую придумала.
Даня тяжело вздохнул. Нащупал Алину, чтобы укоризненно на неё посмотреть, и, наконец, согласился.
— Что за игра?
— Игра называется: «отгадай чей секрет». Ребят!
Даня слышал, как несколько человек подкатились к бортик. Среди них он слышал Мориса и Сашу. Больше распознать никого не удалось.
— Ну так. В игре Алёна, я, Даниил Маркович, Саша и Морис, Анюта. Шесть человек итого.
Послышался шорох бумаги и Даня понял, что Алина разрывает листы.
— Каждый пишет свой секрет на листочке и отдаёт мне. Я делаю то же самое, а потом зачитываю то, что вы написали. А вы должны отгадать — кто и что написал!
Морис присвистнул.
— Наконец-то, скелеты из шкафов повыползают! — довольно сказал он.
— Пишем в мужском роде, так как у нас тут смешение полов. Даю всем пять минут.
Дане вручили ручку, но Алина вовремя спохватилась, забрала у него листок и стала ждать, когда он что-нибудь выдаст. После, когда все передали листочки Алине, девушка перемешала их в пакете.
Дане нравилось то, что она не на шаг от него не отходит, а если это случалось, то она непременно возвращалась к нему и он чувствовал, что она рядом. То, как она отвлекала ребят играми, когда он оставался в тренерский команде один, его очень трогало. Алина ненавидела то, что он не рассказывает никому о своей проблеме, но в тоже время хранила его тайну. Этому не нашлось объяснения, но Дане оно и не нужно было.
— Итак, первый секрет… «Когда мне было пять лет, я лизал лёд и думал, что это большой чупа-чупс», — зачитала Алина, вызывая смех у фигуристов.
— Морис!
— Это Алёна, она любит все лизать, — съязвил Морис и, кажется, Косторная ему треснула.
— Алина!
Кто-то сделал смелое предложение, что это снова Алёна.
— Морис! На прошлой неделе я видела, как он лизал лед!
— Правильно, это Морис, — провозгласила Алина. — Годы идут, а ты не меняешься. Ты зачем лёд лизал?
— Я случайно, — буркнул он.
Алина снова достала листочек.
— На прошлой неделе сделал татуировку. Если кто-то узнает об этом, меня убьют.
Повисла тишина, а затем единогласное:
— Алена!
Девушка нервно стукнула коньком по бортику.
— Издеваетесь? Меня бы мама прикончила.
— Даниил Маркович? — предположила Саша, но Даня побелел, он не то, чтобы боялся боли, но ради какого-то рисунка, не стал бы терпеть несколько часов адское пекло.
— Нет!
— Неужели, Трусова? — Морис, кажется, был в шоке, что кто-то сделал татушку, а он ещё нет.
— Не-а, — спокойно сказала Алина.
Даня схватил девушку за руку. Да так, что Алина вздрогнула и он был уверен — уставилась него.
— В каком месте?
Наверное, Алина сейчас была рада, что Даня слепой, потому что она явно покраснела или побледнела, а может это произошло одновременно.
— Не бойся, — сказала Алина очень тихо, чтобы никто, кроме него не услышал. — Ты-то уж точно её никогда не увидишь.
Наступила пауза.
— Нет, мы продолжим, а? — крикнул Морис. — Хотя я бы подписал петицию! Чтобы Загитова нам татушку показала.
Даня был готов уничтожить Мориса. Что-то непонятное появилось, такое чувство, не знакомое и очень нехорошее. Он вдруг осознал, что до сих пор держит Алину за предплечье, она аккуратно убрала его руку и вытащила очередной листочек.
— Дома хранятся залежи порно… фильмов.
Всё пришли к единогласному решению, что это Морис. Кто-то даже попросил поделиться. Даня хлопнул себя по лбу. Они, скорее всего забыли, что он вообще-то тут за тренера.