О присутствии на заседании кафедр директора Н. Я. пишет дважды. В другом месте она еще раз акцентирует внимание на том, что когда ее выгоняли из института, то “специально для этого устроили заседание кафедры под председательством директора”[268].
В доступных нам архивных фондах сохранился лишь один протокол заседания кафедры английского языка, в котором участвовал директор Старцев. С учетом признания Н. Я. о том, что директор никогда не бывал на кафедральных совещаниях, лишь с некоторой долей вероятности можно предположить, что речь идет именно о том заседании, которое так ярко живописуется в “Воспоминаниях”. Дата его проведения – 11 марта, через две недели будет написано заявление об увольнении.
Между тем содержание протокола не совпадает с тем, что описано в “Воспоминаниях”, даже если в последних не принимать во внимание некоторые критические оценочные суждения автора, подчас очень жесткие и нелицеприятные. Есть и существенные расхождения в составе преподавателей. Например, в протоколе отсутствует фамилия партсекретаря Глухова.
Здесь, конечно, возможны варианты. Либо Н. Я., не полагаясь в полной мере на память, компилирует, опускает, добавляет многое от себя, предельно субъективируя содержание, либо мы имеем дело с откорректированной и неполной записью заседания. Первое маловероятно, однако не исключено, что совместное заседание все-таки состоялось, но в другой день и без официальной записи. Но и сохранившийся протокол заседания 11 марта заключает в себе не меньше многозначащей информации как о самих участниках, в основном молодых преподавателях, так и об атмосфере судилища над Мандельштам и ее единомышленниками, которое длилось не один день и не один месяц.
“Протокол № 13 от 11 марта 1953 года кафедры английского языка. Присутствовали – директор Старцев, Пигилова, Гурьяшкин[269], Балахнева, Адлер, Кремнева, Милованова, Апраксина, Свешникова, Голенко, Мандельштам. Повестка дня: 1. Утверждение планов работы секций 2. Взаимоотношения преподавателей на кафедре”.
Без особых проблем были прослушаны и утверждены планы, но вот по второму вопросу разгорелась нешуточная дискуссия: “т. Апраксина – На кафедре сложилось нетерпимое отношение между молодыми и старыми преподавателями. Вместо большевистской критики помощи т. Мандельштам и т. Бикель создают оппозицию, подсиживают молодых преподавателей, заявляя, что они плохо знают язык. Т. Мандельштам старается втянуть студентов в личные отношения преподавателей, подрывает авторитет молодых преподавателей у студентов. Т. Мандельштам ставит завышенные оценки слабым студентам. Лекции ее бессистемны. Для перевода студентам даются предложения вульгарного содержания. Примеры в лекции даются вульгарные ‹…›. Мы, молодые преподаватели, хотим, чтобы у нас на кафедре была большевистская критика и самокритика, которая не замазывала бы наши ошибки, а раскрывала их и помогала исправить.
т. Милованова – Я поддерживаю выступление т. Апраксиной. Т. Мандельштам и Бикель, являясь старшими преподавателями, не оказывают должной помощи молодым преподавателям. Т. Мандельштам и т. Бикель, не посещая наших занятий, судят о них как о плохих занятиях. Они говорят, что мы делаем много ошибок в речи, что мы вообще плохо работаем и не даем нужных знаний студентам.
т. Кремнева – В прошлом году я вела второй курс. Когда в этом году т. Бикель приняла мою группу «5», то посыпались упреки, что группа ничего не знает, что по программе 3-го курса с ней заниматься нельзя. Необходимо со всем 3-м курсом заниматься по программе 2-го курса. Студенты были в панике. Однако студенты сдали неплохо экзамены, кроме Первушиной, которая слабая.
т. Устинова – Я бывшая студентка Бикель. По лексике у меня было отлично. У начинающего преподавателя возникают трудности, бывают ошибки. И вместо помощи т. Бикель предложила мне отказаться от работы в институте. Т. Бикель не посещала ни разу мои занятия, посещали т. Адлер и т. Маковская, которая говорила, что занятия проходят неплохо, во всяком случае, не такие[270], как это утверждала т. Бикель.
т. Свешникова – Когда мне в этом году дали вести лексику, то я отказывалась, но т. Бикель мне сказала, что я за твои знания спокойна, ты способна работать и справишься. Т. Бикель ни разу не присутствовала у меня на занятиях, не знала, как я веду лексику, пра вильно или нет. Мне приходилось много работать, группа сдала хорошо. После экзаменов т. Бикель за спиной стала говорить, что вот, моя Свешникова и «то не испортила группу». Вот такое отношение, когда за спиной говорят плохо, а в глаза хорошо, я считаю ненормальным.