Я, повторюсь, не люблю художественную литературу за подавляющий процент порожняковости её содержания. На мой взгляд, достаточно пустая трата времени читать и вчитываться в чужие графоманские бредни. (Хотя, признаюсь, я считываю модные новинки, чтобы держать руку на пульсе времени.) Если ещё уважительно отношусь к поэзии за навевание чувств, к мемуаристике и путевым заметкам, то к большинство поделок так называемой художественной прозы считаю вымученной из глупых голов чистой байдой для уничтожения драгоценного досуга. Вообще, много читать — утомительно для зрения.
Узнай побольше о Фридрихе Флике — этот достойнейший из достойных прочитал за всю жизнь лишь одну книжку — «Трое на снегу». Что не помешало ему стать мультимиллиардером. Чего и тебе желаю. Пиши.
Письмо 8
Ты поднял сложную тему, предположив, что, если я не люблю русскую литературу, то я и не люблю родину. Любовь — это вообще некая вещь/явление/понятие, не имеющая чёткого определения. Невозможно даже сказать, что есть любовь матери к сыну, сына к отцу, мужчины к женщине, мужчины к мужчине, а ты сразу про родину.
Что такое родина? Ландшафт? Люди, его населяющие? Правовые и хозяйственные связи между этими людьми?
Давай попробуем обозначить реперные точки, дабы нам ввести оси абсцисс и ординат, на которых мы построим контур любви и родины, а затем, введя ось времени, выдуем из контура тридэшную модель, которую крути как хочешь.
Что есть жизнь на родине у ныне живущих поколений? Ясли, сад, школа, институт, работа, жена с дитями, пенсия, больница, морг, кладбище. Ну и телевизор, конечно. Бесконечная фоновая картинка, как волшебное зеркальце, показывающее то, что тебе совсем не интересно. Родина — это кажущаяся бесконечной, но быстро проходящая цепь событий — от зловонной пелёнки до смердящего савана. В этом процессе мы вступаем в сношения с другими людьми, плывущими по той же реке времени по примерно той же траектории. И происходит это на одном ландшафте. Что здесь любить? Без чего из этой череды событий мы бы с радостью не отказались? Разве только не от баб и водки, а без остального вполне счастливо бы обошлись.
Школа — по крайней мере так декларировалось — пыталась прививать в числе прочего и любовь к родной природе. Люблю ли я русскую природу? Да насрать мне на природу. Что в ней любить — совокупность древесно-кустарниковых насаждений? Равнинную топографию? Насекомых и всяких ёжиков-белочек-зайчиков? Или может снегом и другими осадками прикажешь любоваться? Многие очевидно привычные вещи вовсе не очевидны. Всё дело в смыслах, которыми мы наделяем явления. Что красивого в звёздном небе? Только наш ужас перед ним.
Нам пытались привить любовь к родине как совокупному результату исторических усилий государственных и общественных деятелей, а также как историческое творчество огромных народных масс. Как начинаю это слушать, у меня падает планка и выносит чердак со всем содержимым.
Если прочесть нашу историю меж строк, то ничего радостного мы не увидим. Норманны подмяли восточно-славянские и финно-угорские племена, бездумно проживавших на этой территории. Первые князья — самые обычные бандиты, а государственная деятельность сводилась к банальному рэкету, разводкам и стрелкам с другими князьями. Потом все перессорились и отдельные князья, не располагавшие мощными своими бригадами (тогда они назывались дружинами), вызывали на подмогу диких степных воров и хулиганов. Естественно, кончилось тем, что степные бандиты подмяли под себя наших доморощенных. Так установилось почти на двести пятьдесят лет степное иго. Оно заключалось в том, что без ярлыка (специального аусвайса) русский князь даже пёрнуть не смел, и систематически выдаивал своих подданных, чтоб занести ясак (бабло) в Орду. В отличие от распространенных заблуждений, никакого героического сопротивления наш народ в течение двух веков не оказывал. Монголы не сильно нас тромбовали, лишь бы вовремя грев им подсылали. Иго рассосалось само собой.
Потом московские князья стали собирать земли — в основном через террор. Это сейчас в учебниках он называется государственным строительством. В предыдущих цедулях я тебе дал несколько импрессионистских мазков нашей истории, нет смысла повторяться. Почитай Карамзина с Ключевским и Соловьёвым, потом почитай русский эпос (страшная кровавая баня с расчленёнкой и сплошным душегубством), а затем посмотри на это глазами иностранцев или малоизвестных критиков вроде Андрея Георгиевича Купцова.