Иван беззаботно улыбнулся, разведя руками:
— Повезло?
Олег отрицательно покачал головой.
— Нет, Ваня, не повезло. Давай, начнём сначала. Рассказывай. Пока мы с тобой не закончим, всё равно ты отсюда не выйдешь.
Парень снова затянулся.
— As you wish. С чего начать?
Поза безопасника изменилась. Он приготовился внимательно слушать.
— Сначала.
Иван криво ухмыльнулся.
— С сотворения мира что ли?
Мужчина юмора не оценил:
— Хватит паясничать.
— Да я и не начинал, — ответил заключённый. — Уточняю. Что брать за отправную точку?
Олег чуть подумал… Или слушал указания через гарнитуру.
— С первой твоей встречи с людьми Митсуя.
Иван хмыкнул, затянулся. Задумался, закрыв глаза. Откинулся назад.
— Ну… — протянул он, не открывая глаза, — можно и оттуда. Но на мой взгляд, самое интересное начинается позже. Jalmosdoen sigan, — перешёл он на корейский, который знал заметно хуже английского, но лучше русского.
— Что? — безопасник этого языка не знал.
Иван выпрямился. Работать в восточном регионе и не знать языка чосонцев нельзя. Приезжий из столицы или просто притворяется?
— Я сказал: не то время. Ну да как хотите. Первая встреча, да? Первый раз мы с Митсуя встретились на какой-то вечеринке. Вроде как даже случайно пересеклись с их финансовым директором, Сяо Митсуя, — заключённый ухмыльнулся. — Это была ненависть с первого взгляда. Я — стильный, наглый и харизматичный мажор. Он — вечно вздрюченный напыщенный индюк с раздутым ЧСВ. Мы не могли друг другу понравиться.
Ещё раз глубоко затянувшись, Иван улыбнулся с таким видом, будто вспомнил что-то приятное.
— Чосонцы вечно держат харю кирпичом, словно в брюки кучу наложили, и сосредоточенно держат осанку, чтобы через штанины не вываливалось. А тёлки у них скорее пальцы в мясорубку засунут, чем будут стонать или дадут удовольствию проявиться на лице, — поделился Иван своими наблюдениями.
— Что за вечеринка? — напомнил Олег.
— Да я вспоминаю, вспоминаю, — кивнул заключённый. — Там чья-то днюха была. Кажется этой… Да, этой, из якудза. Хироюки Датсун вроде.
Олег чуть качнул головой в отрицательном жесте. Всё верно, Датсун к якудза отношения не имеют, наоборот, враги лютые. Значит, всё же шарит господин СБшный офицер.
— Или не её. Я с утра приглашение в штанах нашёл. Не иначе Миша, чёрт занудный, подсунул. Вот кто вписывался в представления чосонцев о правильном мужчине. Бетонная стена и та выразительнее его физиономии, — Иван погасил вторую сигарету. — Принеси пива. Горло промочить.
Олег вздохнул.
— Могу предложить квас.
Иван поморщился:
— Квас для сосунков с маленьким писюном. Сами травитесь своим nationalgetränk. Я с академии чешского пива не пил. Ну принеси, чего тебе, сложно что ли?
Куликов вздохнул и обернулся на зеркало. Услышал ответ и вновь повернулся к Ивану.
— Сейчас принесут.
— Gut gemacht! — оскалился заключённый. — Чосонское пиво — это обезьянья моча. Русское, правда, тоже. У них там нормально выпить можно только в ресторане с европейской кухней. Вот именно в хорошем немецком ресторане мы с этим Сяо и встретились. Вежливо облили друг друга помоями, он меня до колена, я его притопил по макушку, но это нормально. Они всех европейцев немытыми гориллами называют, ну и мы в долгу не остаёмся. На этом всё. Я подцепил какую-то нимфу и выруливал наружу в поисках ночного клуба. Он… Не знаю, может, хотел засвидетельствовать свой поцелуй в зад этой Хироюки. Короче, по делам он был. Просто случайная встреча.
Иван задумался. Потянулся к пачке и вытащил ещё одну сигарету. Закурил.
— Потом я с ними долго не пересекался. Получается… Да, полгода, или почти год. А, нет, полгода. Отец меня начал в дела втягивать. Я, ясен пень, всеми конечностями сопротивлялся. Так, с поставщиками немного общался, да с логистикой разбирался, когда затыки случались. Но по большей части ставил подвиги на ниве выпитого алкоголя и заваленных в постель девиц. Уж там я развернулся по полной программе.
Открылась дверь. Молодой мужчина, также безопасник, но из молодых сотрудников, принёс ящик баночного пива. Олег на ящик посмотрел со смесью недоумения и скепсиса, Иван с предвкушением.
— О! Оперативность! Выпишите парню премию, оформите, как склонение враждебно настроенного информатора к сотрудничеству. Или ещё чего-нибудь заверните, как вы умеете! — похвалил заключённый.
И тут же выловил из ящика одну банку, открыл. Отпил, с удовольствием зажмурился.
— Оно! Вот теперь жить можно, — отпил ещё раз, затянулся.