– Это ж надо, как тебя от любопытства трясет! – это почему-то до крайности развеселило Викторию. Она отсмеялась и, кажется, совсем расслабилась. Потом на секунду задумалась и с видом доброй феи, раздающей подарки, произнесла, – Придется объясниться все-таки. Боюсь, от нереализованной жажды познаний ты глупостей наделать можешь. Характер у тебя такой. С детства.
– Получше, чем у некоторых, – поспешила огрызнуться я, потом испугалась, что Вика ничего не расскажет, и добавила, – Извини. Просто не люблю, когда ты делаешь одолжения. Не хочешь – не рассказывай!
Виктория вдруг перешла на заговорщический шепот:
– Знаешь, я вот подумала… Я, наверное, хочу рассказывать… Раз уж я при тебе засветилась, то глупо твой потенциал на пользу дела не использовать, так?
Меня подобная корысть слегка покоробила, но возражать я не стала.
– Здесь лучше сверни в подворотню, – подсказала подруга.
2. Глава вторая, в которой на одну даму снисходит дар ясновидения, из-за чего вторая дама вынуждена снизойти до объяснения.
Раньше я никогда не подъезжала к подъезду Виктории со стороны черного хода, посему слегка замешкалась с парковкой.
– Ну, давай быстрее, – заныла Виктория, – Сколько можно возиться! Не умеешь водить сама – найми водителя! Пойдем, мне не терпится с тобой поделиться.
– Лучше б ты делилась чем-то более дорогостоящим, чем очередные неприятности, – шепотом ругнулась я, обидевшись на замечания по поводу моего вождения.
Виктория быстро набрала код, и мы вошли в подъезд.
Не перестаю преклоняться перед этим домом, одним из немногих сохранившихся еще с дореволюционных времен. Этот четырехэтажный двухподъездный особняк повидал на своем веку многое. Конечно же, подъездный колодец, окаймленный белой вьющейся лестницей, испохабили в советские времена установкой зарешеченной шахты лифта. Стеклянный купол крыши, разумеется, выкрасили по-больничному белой матовой краской. Напрочь разрушили стиль недавно установленными бронированными дверьми "новорусских" квартир. Но общий дух постройки испортить не удалось. В свое время я увлекалась историей нашего города, и, порывшись на запыленных полках центральной библиотеки, раскопала об этом доме массу интересного. Именно в этом особняке размещался до революции известный на всю область публичный дом. По крайней мере, амурчики, вылепленные под потолками каждого из первых трех этажей, были упомянуты в одной малоизвестной книге, повествующей о нелегкой судьбе некой знатной дамы, проживавшей в нашем городе в конце девятнадцатого века. Частенько женщина приходила инкогнито в этот дом, и, забавы ради, оставалась на ночную работу. Хозяйка борделя, единственная посвященная в тайну нашей дамы и получающая деньги за молчание, однажды решила удвоить свой гонорар. Для этого она специально подстроила нашей даме встречу с супругом, пришедшим воспользоваться услугами девушек. Теперь хозяйка брала деньги и с дамы, которую она спасла от разоблачения, подстроив все так, будто та пришла сюда, выслеживая супруга, и с супруга, про которого врала, будто явился он в этот дом в первый раз и совсем не по поводу девушек. Впрочем, за свою корысть хозяйка очень скоро поплатилась. Её зверски убили. Убийц так и не нашли, но автор книги предполагает, что это сделали разгневанные жертвы шантажа. Мое больное воображение неизменно рисовало болтающийся под куполом разодетый в пышные юбки труп, едва я вспоминала об этой истории. Картинка получалась настолько неприличной, что запомнилась раз и навсегда. И хотя я прекрасно понимала, что, вряд ли шантажистку могли повесить прямо в вестибюле, да еще и под куполом, избавиться от навязчивого творения моего воображения никак не удавалось.
– Эй! Ты где? Ты чего? О чём ты думаешь?!! – напряженный шепот подруги разогнал наваждения. Оказывается, Вика уже целую вечность махала у меня перед глазами ладонью.
– Да так, – я, извиняясь, пожала плечами и вошла в прибывшую кабину лязгающего лифта, – Прости, это я от недосыпа. Почудилось. Думаю о шантажистах и последствиях их действий.
– Что?! – Вика вдруг побледнела, – И ты тоже? Откуда ты знаешь?!
Я испугалась не на шутку.
– Эй-эй-эй! Виктория, ты чего?! – на этот раз пришла моя очередь размахивать руками перед чужим носом, – Я просто пошутила! Ты же знаешь, что выделывает мое воображение?! Вспомни, в прошлый раз оно подкинуло мне идею разгадать, что писали на крашеных стенах подъезда в девятнадцатом веке! Помнишь, если бы ты меня тогда не остановила, я бы поотбивала всю штукатурку в твоем подъезде? Это всё просто моя фантазия, как и в тот раз…