Куприянова не интересуют крепкие, стабильные отношения. Он слишком занят на работе, да еще и переживает за свою младшую сестренку — переживать еще и за Катерину у него просто сил не хватит. А то, что он ее вчера поцеловал… В такой позе, как вчера, и столб фонарный поцелуешь.
Надо отыскать Шурку или Наташку и свалить от греха подальше. Если она сейчас увидит Куприянова, тягающего железо, она уже точно не сможет выбросить его из головы.
Сергей распахнул перед Катериной пластиковые двери и гостеприимно махнул рукой.
— Вот это моя любимая комната. Тут тренажеры на все группы мышц. Вы хотите на какой-то конкретный — или сначала разогреетесь?
Катерина с тоской повела взором вокруг себя. Больше всего любимой комнате Куприянова подошло бы название «пыточная», потому что абсолютное большинство здешних тренажеров походили на орудия изощреннейших пыток. Не говоря уж о том, что о назначении некоторых из них Катерина просто понятия не имела. Проще всего было с теми, на которых имелись сиденья, типа велосипедного седла. А зачем вот эта башня из стали с системой блоков и наклонной доской у основания?
И еще почему-то было неудобно сказать, что она здесь вообще не для спорта, а пришла поболтать с подружками. Катерина вздохнула и печально заметила:
— Лучше, пожалуй, разогреться.
Куприянов кивнул и подвел ее к беговой дорожке. Катерина встретила ее с явным облегчением — проще этого тренажера только гантели, однако Куприянов что-то такое нажал на небольшом пульте, пощелкал какими-то клавишами — и эта холерная дорожка вдруг абсолютно бесшумно удрала у Катерины из-под ног. Ей еще удалось не заорать, но дыхание она сбила, не успев начать тренироваться, а проклятая дорожка начала еще и раскачиваться из стороны в сторону. Катерина мертвой хваткой вцепилась в поручни. Куприянов безмятежно усаживался на соседний с дорожкой велотренажер и болтал с Катериной, как профессионал с профессионалом.
— Времени всегда не хватает, но зал я стараюсь не пропускать. В принципе, трех дней в неделю мне вполне достаточно, чтобы поддерживать хорошую форму. А вы, Кать, сколько раз в неделю занимаетесь?
— Да как вам сказать… Иной раз часто, иной раз месяцами в зал не захожу.
— Ясно. Нет, я сразу себя хуже чувствую.
— По…нят…но…
Ноги подкашивались, и перед глазами плыли зеленые круги. Катерина мчалась по истерически вихляющейся и неровной дорожке прямехонько навстречу инфаркту. Куприянов светским голосом сообщил, крутя педали:
— Я поставил вам режим «проселочная дорога» и прогулочный шаг. Нормально? Прибавить не надо?
Издевается, гад, мрачно подумала Катерина. Права Наташка, не пара ей Куприянов, ох не пара.
Потом прозвенел таймер, и Катерина практически сползла с дорожки на твердую почву. Пол ходил у нее под ногами ходуном, ноги превратились в желе, дышала она с хриплым присвистом, а майка прилипла к спине. Куприянов был свеж и бодр, как майская роза.
— Пошли, подкачаете бицепсы? Отличная машина, совсем новая.
У нее даже не было сил отказаться, и потому через пять минут Катерина оказалась намертво замурованной среди грузов и рычагов, сидя в развратной позе на узеньком и твердом сиденье. После десяти жимов заболели руки, после пятнадцати — плечи, на двадцать пятом свело шею.
Когда Куприянов освободил ее из адской машины, Катерина уже практически смирилась с тем, что с ней делают. Пот струился по вискам, заливал глаза, и, когда она провела ладонью по щеке, на ней остались черные полосы. Проклятый макияж утек вместе с потом. Катерина торопливо вытерла лицо воротом футболки — и наткнулась на нежный взгляд Куприянова.
— Знаете, вы удивительная женщина, Катя. Я не устаю поражаться тому, насколько вы естественны и непосредственны. Обычно дамочки приходят на тренажеры с косметичкой и обливаются с ног до головы одеколоном, от которого нечем дышать. А вы такая хорошенькая, румяная, чумазая — нормальная!
Чумазая. Вот так-то. Критерий женской красоты — чумазая и нормальная.
Катерина безропотно пересела на тренажер для бедер и стала послушно повторять все то, что говорил и показывал Куприянов. Может, хоть похудеет…
От острой боли она заорала и инстинктивно попыталась сковырнуться с тренажера, забыв о ремнях, так что ничего не получилось. Куприянов перепугался и кинулся ее спасать, в результате они оказались в весьма двусмысленной позе на гимнастическом мате. Куприянов двусмысленности никакой не замечал и тревожно заглядывал Катерине в глаза, спрашивая: