- Леди... Могу ли я признаться вам в своих чувствах? - он чувствовал, что сказал что-то не то.
Экс удивленно приподняла бровь. Честно признаться, за всей суматохой праздничного дня, а затем и неразберихой вечера она совсем упустила из виду оруженосца. Стройный смуглый юноша ждал ответа, а она тонула в темных, но ярких глазах. Шум остался где-то далеко, как и надоевший отец, навязчивая наперсница и нескладные женихи.
Агата понимающе хмыкнула при виде парочки, не замечающей ничего, кроме себя, и решила, что скандал затянулся. Её деятельная натура не терпела вторых ролей.
- Мадам, - рявкнула служанка, вклиниваясь между драконами, - ваш племянник - образец похитителя! Воплощение ярости и животной силы! Мы трепетали от ужаса, когда он нес нас в когтях над бездной.
- Но как же... Но я... - Артур вытаращил честные глаза и попытался рассказать, что ничего такого не было, а женщины долетели на спине, но Агата шлепнула его по лапе и шикнула.
- А потом он морил нас голодом и заставлял собирать хворост! - Наступала на драконицу Агата. - Голыми руками. На морозе. Ночью!
- Артур, как ты мог? - возмущенно ахнула тетушка. - Ты должен быть строгим, а не жестоким! Ты забыл о дедушкиных корнях? - понизила она голос.
- Простите, тётя. Я больше не буду.
- Артур, Артур... Тебя нельзя оставлять одного. Завтра вернешь женщин на место и мы отправимся домой.
Довольная Агата отступила к столу и принялась разливать по разнокалиберным тарелкам прекрасный овощной суп, рецепт которого достался ей от матери. Полюбовавшись сервировкой - Артур любезно поделился содержимым сундуков, она позвала:
- Суп стынет! Садитесь быстрее.
На нее не обратили внимания. Агата нахмурилась и только открыла рот, как что-то упало, ойкнуло и выругалось басом:
- Чтоб меня олени съели!.. Это Южный полюс?
****
Из-под ели, извиваясь всем телом, весьма длинным и напоминающим змеиное, выбирался удивительный дракон. На широкой треугольной морде янтарем сверкали хитрые глаза, тонкие усы свисали вниз, обрамляя ехидную улыбку. Короткие лапы заплетались, и дракон сворачивался в петли, пытаясь сохранить равновесие.
- Дедушка?! - взвизгнул Артур.
- Зови меня Мороз. Я переезжаю, - дед добрался до очага и рухнул, оттолкнув парочку. - Пардон!.. Ща исправим...
Выкрашенные алым и золотым когти щелкнули, и Мирон с принцессой почувствовали, как мягкая, но сильная воздушная струя отнесла их на диванчик, возникший из ниоткуда.
- Папа, - запоздало шепнула драконица. - Ты же должен быть под присмотром, дома. Как ты оказался здесь?
- Мне надоело там сидеть, - Мороз подтянул к себе Артура и принялся трепать тому щеки. Чешуйки скрипели, а Артур морщился. - У-у, большой какой вырос, деду перерос. Расскажи стишок.
- Дедушка! Тут же... Люди, - дракон оглянулся на Агату.
- А что? Я бы послушала.
- Ну, тогда спой. А я подыграю!
Мороз взмахнул лапами, и зазвучала музыка. Под потолком стонали скрипки, звенели бубенцы и, кажется, вздыхали волынки.
Смущенно выпрямившись, Артур затянул на одной ноте:
- Ой мороз-мороз, не мо-орозь меня-а-а, моего-о коня-а-а...
Дон Розарио заметался в тревоге: лицо его кривилось, а губы шептали неразборчиво то ли "помогите", то ли "спасайтесь все". Агата поперхнулась супом и долго кашляла в платок. Дракону показалось, что она смеётся, но слёзы его переубедили. Экс поморщилась, но не отвела взгляда от оруженосца, что держал её за руку и рассказывал о том, как прекрасно они заживут.
- Браво! Браво! - растрогалась тетушка. - Божественный голос!
- Весь в меня... Порадовал, малец, так что проси деду о чем хочешь!
- Я хочу жить один! - выкрикнул Артур.
Музыка смолкла. Все уставились на молодого дракона. Он сглотнул и повторил:
- Да, один. Прости, тётя, но я не вернусь домой.
- Моя кровь! - подскочил дед, запутался в лапах и снова упал. - Я тоже буду жить один. Говорят, на Южном полюсе есть община феминисток - и им очень грустно.
- А мы? - встряла Агата.
- Вы тоже хотите на полюс?
- Нет, мы хотим домой. Так ведь, Экс?.. Экс?
Принцесса оторвалась от беседы, обвела недоумевающим взглядом всю компанию и сказала:
- Простите нас, мы отвлеклись. Да, мы были бы не против вернуться... На юг...
Мирон расплылся в глупой улыбке, а служанка вздрогнула. Пусть её подопечная и не думает о будущем, но она-то не одурманена чувствами.