Аластор и Ник сражались и одновременно проникались взаимным уважением. Они знали, что ни в чем не уступали друг другу.
— Николас, я хочу, чтобы ты знал, что я решил освободить Кассандру самостоятельно. Поэтому даже не смей соваться к Деймону в замок! Я считаю, что ей лучше пока сидеть там. А после битвы, я её спасу. — сказал Аластор, делая выпад во время атаки в сторону Ника.
— Не думай, что можешь приказывать мне! — ответил Ник, он умело отразил удар. — Ты хочешь, чтобы девчонка сидела там ещё неизвестно сколько времени?! Аластор, а ты сам сидел в тюрьме хоть раз? Знаешь ли ты, какого это быть в плену? И с чего ты решил, что мы победим? А если мы проиграем? Кассандра так и останется у Деймона навсегда. Нет. Ее нужно спасать в первую очередь! А ещё, я уверен, она поможет нам в битве.
— Нет! Я не сидел в тюрьме, но уверен, что Кэс справится. А вот ты уверен, что в бою она будет сражаться за нас?! — спросил Аластор.
— Уверен.
— С каких это пор? Ты первый кричал, что она тебя предала! Ты ее обидел, прогнал. А я вот теперь и не уверен! Ты её прогнал, я её бросил, Стражи её украли. За кого ей сражаться на нашей стороне? А вот с Деймоном ей будет хорошо. Она ему нужна, он ей обеспечит защиту и прочее. Так, что лучше… — сказал Аластор.
— Лучше освободить девушку и будь, что будет! — перебил его Николас.
— Это бессмысленно. Хорошо, тогда я подниму этот вопрос на Совете. Пусть Эрриган решает.
Николас нахмурился. Чтобы Совет не решил, он первым делом освободит Кассандру.
В тот же вечер был собран Верховный Совет. Аластор и Эрриган долго спорили, стоит ли белому магическому обществу сейчас представлять нового Верховного белого мага?! Или лучше подождать немного? Николас не участвовал в обсуждении, ему было все равно. Просто он понимал, что долго не задержится на этом посту. Было решено, пока не афишировать личность нового Верховного белого мага, а самой касте все инструкции передаст Эрриган. Белые побоятся воспротивиться ему и должны будут согласиться участвовать в битве за собственную свободу.
Верховные обсуждали грядущее сражение. Совет назначил время и выбрал место. Было приказано оповестить магический народ и всем готовиться к бою. Деймон и его колдуны являлись отличными соперниками, и чтобы их победить нужно тщательно спланировать все. Стражи и Совет раздали указания магам и колдунам. Мир магии готовился к освобождению от нависшей над ним угрозы.
Затем Аластор, как и обещал, поднял вопрос об освобождении Кассандры. Эрриган выслушав доводы обоих представителей Верховного Совета принял сторону Аластора. Чего Николас никак не ожидал. Теперь он задумчиво сидел в зале собрания Верховного Совета. Страж Эриган, как и Аластор не считал нужным и правильным вытаскивать Кассандру из плена Деймона. Прикрываясь тем, что Деймон в любом случае вступит с ними в бой, а Кассандре в это время будет безопаснее находиться подальше от сражения. Оба мужчины настаивали на этом. Только Николаса мучили сомнения. Он был твердо убежден, что Кассандра нужна им в бою с ее силами и способностями. Она могла бы помочь, это, во-первых. А во-вторых, Жизель сказала: «Вы заварили эту кашу, вам и расхлебывать». Не зря она говорила именно о них двоих. Значит, Кассандра действительно должна там быть, во время боя. Но никто другой в упор этого не видел. А в-третьих, в груди все сжималось от мысли, что Кассандра, эта острая на язык девчонка, в плену у такого чудовища, как Деймон.
Он хотел думать головой, а не сердцем, но все равно не мог сопротивляться этому. Николас был полным идиотом, когда думал, что Кэс его предала. Когда Оракул рассказывала ему обо всем, он готов был биться головой о стену. Он наговорил ей столько незаслуженных гадостей, что сейчас самому было мерзко вспоминать. Чувство вины медленно разъедало его душу, в которую девушка успела прокрасться. Чем же ему еще было заниматься в камере со стальными решетками? Особенно часто он прокручивал в голове ее слова о любви к нему, которые выдернули его из сна. Были ли они настоящими, и главное, был ли он способен ответить на них? Хотел ли этого сейчас? Раньше он всегда знал, чего хотел, а теперь все его надежды разрушены. Можно ли строить новые? Николас не мог отделаться от неутешительных мыслей.