Как уже говорилось выше, результаты немецкой оккупации вскоре сказались на жизни каждого еврея. Поскольку немцам было трудно отличить еврея от не-еврея, одним из первых мероприятий военной администрации был приказ носить отличительные знаки[221]. Однако при смене немецких комендантов возникала некоторая путаница с видом этих знаков. Один из уцелевших евреев из города Барановичи вспоминает: «У нас была полевая комендатура, т. е. военное начальство. Когда передовые части ушли, появилась местная комендатура и еще какое-то тыловое начальство. Каждая комендатура отдавала свои распоряжения о том, как эти знаки носить»[222].
Значение этого клейма вскоре стало очевидным для всех. Например, в августе 1941 г. в одном из белорусских городков был схвачен еврейский юноша без желтого знака. За это всех членов его семьи повесили. Приговор зачитывали немцы, а вешали евреев местные полицейские из вспомогательной полиции (Hilfpolizei)[223]\
На евреев обрушился град всевозможных ограничений: «Им запрещалось (verboten) ходить по тротуару, verboten выходить за пределы города, verboten посещать дома христиан, разговаривать с христианами на улице, verboten покупать продукты у крестьян»[224]. Для проведения этой политики в каждой общине немцы назначили еврейский совет (Judenrat)[225]. Как отмечалось в докладе эйнзатцгруп-пы В, в обязанности еврейских советов входила организация евреев для принудительного труда: «В каждом городе назначали председателя еврейского совета, обязанного сформировать совет из трех-десяти человек. Еврейский совет нес коллективную ответственность за поведение еврейского населения. Он был обязан немедленно провести регистрацию евреев на подведомственной ему территории. Кроме того, он должен был сформировать рабочие группы из мужчин в возрасте от 15 до 55 лет для расчистки улиц и других работ по заданию немецких гражданских и военных властей. Формировались также рабочие группы из женщин того же возраста»[226].
Уже упомянутый свидетель из Барановичей отмечает, что ежедневно в 8 часов утра его хватали и препровождали на грузовике на работу. Иногда, несмотря на протесты, хватали и неевреев, похожих на евреев[227]. Случалось, что местные жители платили немцам за предоставленных в их распоряжение работников-евреев, которые за свою работу могли в лучшем случае рассчитывать на корку хлеба. Несмотря на это, евреи надеялись, что если они будут выполнять полезную работу, немцы сохранят им жизнь.
Наглядный пример политики немецких оккупантов в начале «операции Барбаросса» дает деятельность 2-го кавалерийского полка СС, которым командовал штурмбаннфюрер Франц Магилл. Многочисленные источники — немецкие приказы и рапорты того времени — дополняются послевоенными судебными протоколами и показаниями оставшихся в живых евреев.
Летом 1941 г. предметом особой озабоченности немецкого верховного командования был район Припятских болот. Острия немецких наступательных клиньев обошли этот район стороной, ибо он мог лишь замедлить их стремительное продвижение на восток. Существовало, однако, опасение, что непроходимые леса и болота могут быть использованы в качестве базы не только для советских рейдов, направленных на подрыв линий немецкого снабжения, но и для мощных контратак. Налет советского кавалерийского отряда из района южнее Слуцка на немецкие коммуникации в Минске показал немцам, насколько опасно оставлять открытыми свои фланги[228].
Ввиду таких угроз было решено использовать часть гиммле-ровского личного резерва, кавалерийскую бригаду СС, в качестве подходящего мобильного подразделения для прочесывания и умиротворения Припятских болот, пока не создавая там постоянных немецких гарнизонов. Поскольку оба кавалерийских полка СС еще не участвовали в боях, эта операция могла дать им полезный опыт ввиду предстоящей отправки на фронт[229]. 19 июля 1941 г. Гиммлер послал кавалерийскую бригаду СС в Барановичи в распоряжение начальника СС и полиции Эриха фон дем Бах-Зелевски для систематического прочесывания Припятских болот[230].
Кавалерийская бригада подчинялась непосредственно штабу рейхсфюрера СС Гиммлера, который внимательно следил за ее деятельностью. Подробные директивы по проведению предстоящей операции Гиммлер изложил в приказе от 28 июля 1941 г. Согласно этому документу, операции по «очистке» предписывалось по возможности проводить в тесном взаимодействии с полицией безопасности и полицией охраны порядка. Местные опорные пункты Гиммлер рекомендовал создавать только там, где население дружественно расположено к немцам: «В случае если население с национальной точки зрения является враждебным, или расово и физически неполноценным, или же, как это часто бывает в болотистой местности, состоит из скрывающихся там уголовников, тогда каждый, заподозренный в поддержке партизан, подлежит расстрелу. Женщин и детей следует депортировать, скот и продукты конфисковать, деревни стирать с лица земли... В этом районе ни один враждебный элемент не должен рассчитывать на поддержку и снабжение»[231].
221
222
YV 033/2681. О дополнительных приказах последующих военных комендантов см. также
224
S. Cholawski,
225
См., напр., брестский архив 2135-2-127, р. 3 ОК Пинска бургомистру Пинска, 30 июля 1941 г.
231