Определенное значение представляет организация этих акций. Поскольку в этих отдаленных местах немецкой администрации еще не существовало, акцией в Пинске руководило маленькое подразделение полиции безопасности из 18 человек, откомандированное туда начальником полиции безопасности из Люблина[244]. В Пинск, все еще находившийся под контролем военной администрации, ни один окружной комиссар не прибыл, а бургомистры и подразделения местной полиции были назначены либо военной администрацией, либо самими кавалерийскими эскадронами, проходившими по этой местности. Помощь местного населения потребовалась для того, чтобы выкопать могилы, а потом их засыпать. Нескольких квалифицированных рабочих (отчасти по настоянию вермахта) оставили в живых[245].
Особый интерес представляет участие в этих первых акциях только что созданной местной полиции. Магилл комментирует: «Примечательно, что местные жители в основном хорошо относились к евреям. Однако они активно помогали собрать всех евреев в одно место. Благоприятное впечатление производит местная полиция, состоящая частично из польских полицейских и бывших польских солдат. Они исправно выполняют свои обязанности и участвуют в борьбе против грабителей. Нередко они несут потери в столкновениях. Однако их вооружение недостаточно. В некоторых местах оружия нет совсем. Найти здесь трофейное оружие почти невозможно, так что взять его неоткуда»[246].
Другие свидетели тоже указывают, что местные полицейские активно участвовали в опознании евреев и помогали согнать их в одно место[247]. Расстреливали евреев в основном солдаты эскадрона. Впрочем, позже местные жители помогали убивать евреев, которые пытались скрыться[248].
Исследователям Холокоста хорошо известна деятельность кавалерийской бригады в Припятских болотах[249]. Развертывание ее подразделений под непосредственным контролем Гиммлера ясно показывает, что он придавал этой специальной задаче приоритетное значение и выделял для ее осуществления большие силы. Но кавалерийские эскадроны, продвигаясь с запада на восток, выполняли и другие задачи. В докладе начальника тыла группы армий «Центр» от 10 августа 1941 г. отмечается, что «благодаря назначению бургомистров, созданию вспомогательной полиции и подавлению евреев данную область можно считать умиротворенной»[250]. По доносам местных жителей было расстреляно также несколько подозрительных коммунистических активистов (не-евреев). Кроме того, кавалерийские эскадроны даже временно вернули крестьянам СКОТ ИЗ КОЛХОЗОВ[251].
Доклад Магилла содержит также краткое описание национального состава местного населения. Он отмечает, что большинство жителей — украинцы, второе место занимают белорусы. Кроме того, имеются поляки и горстка русских. Евреи живут главным образом в более крупных населенных пунктах, где они составляют большинство населения — иногда от 50 до 80%, в других местах — лишь до 25%. Среди евреев много эмигрантов с запада. Украинцы и белорусы к немцам расположены дружелюбно, они даже выносили наступающим военным угощение. Русские и поляки ведут себя более сдержанно, хотя у Магилла сложилось впечатление, что они радуются уходу большевиков[252].
В Припятских болотах эсэсовцы не вступали в соприкосновение с организованными частями противника. Второй кавалерийский полк СС взял в плен всего 10 человек. 6526 человек было расстреляно. 76 из них сочли красноармейцами или коммунистами, а остальных — «грабителями» (евреями)[253]. Однако по мере продвижения на восток к линии фронта отдельные эскадроны встречали более жесткое сопротивление. 16 августа после первой атаки на город Туров 3-й эскадрон понес большие потери и был отброшен назад. Поэтому полк остановился и собрал все свои силы для нового наступления 21 августа, которое оказалось более успешным[254].
Весьма поучительным представляется сравнение подробных немецких приказов и докладов того времени с послевоенными показаниями кавалеристов и переживших войну евреев. Ни один из этих источников нельзя считать стопроцентно надежным. Документы военного времени содержат эвфемизмы и искажения, присущие специфическим нацистским взглядам. Стремясь оправдать свои действия в собственных глазах, авторы этих документов демонизировали евреев, изображая их в виде «грабителей» и «уголовников». В своих послевоенных показаниях кавалеристы Магилла старались преуменьшить свою личную ответственность, хотя многие из них все же описывали убийства довольно подробно. Свидетельства евреев отражают лишь точку зрения тех немногих, кому удалось бежать или скрыться. Огромное большинство евреев, которым не посчастливилось остаться в живых, естественно, никаких свидетельств не оставили.
244
246
MHAP
247
248
О непосредственном участии местных жителей в массовых убийствах 1941 г. см.
251
MHAP