«В конце 1942 или в начале 1943 г. немцы начали отправлять на работу в Германию бывших военнопленных и молодых людей из деревень. Я решил служить немцам в полиции и таким образом избежать отправки в Германию. И тогда я поступил в полицию добровольно»[441].
Некоторые склонились к тому, чтобы пойти на службу к немцам, потому что там им гарантировали хороший паек и жалованье[442]. Сообщается, что один бывший полицейский дал следующее объяснение: «У меня нет ни куска хлеба, и я поступил в полицию, чтобы прокормить своих детей»[443]. Впрочем, это не решало всех семейных проблем. Одного человека бросила жена, потому что не хотела, чтобы он служил в полиции[444].
Принуждали отнюдь не всех; кого-то стимулировало обещание немцев дать землю, другие поступали на полицейскую службу из националистических побуждений[445]. Некоторые все еще вспоминали о родственниках, которых забрали русские, и хотели бороться с советскими партизанами[446]. К осени 1942 г. стало к тому же очень трудно уволиться из полиции по собственному желанию. Один полицейский, мобилизованный в конце лета 1942 г., рассказывает: «У меня, как и у других мобилизованных полицейских, не было иного выбора, кроме как остаться в полиции, потому что если б я вернулся в родную деревню, меня бы наверняка убили партизаны, а если бы меня поймали немцы или другие полицейские, они расстреляли бы меня за дезертирство»[447].
Шуцманы вначале носили нарукавные повязки с надписью «Schutzmann», а также с личным номером и местом службы[448]. Предполагалось, что позже им выдадут форменную одежду. Были изданы инструкции, согласно которым освобожденные из плена красноармейцы были обязаны оставлять для шуцманов свои шинели[449]. Один шуцман, служивший в поисковом взводе (Jagdzug) в Барановичах, оставил описание формы: «Форма у нас была черная — черная солдатская шинель с серыми манжетами, два ряда пуговиц из белого металла, черные эполеты и черный ремень с белой металлической пряжкой»[450]. Проблемы с форменной одеждой для шуцманов продолжались до осени 1942 г.[451] Что касается оружия, то рядовые полицейские было вооружены трофейными советскими винтовками, а унтер-офицеры еще и пистолетами. Для борьбы с партизанами большим спросом пользовались пулеметы[452]. Тяжелое оружие и минометы жандармерия и шуцманства получали только в последний период войны[453].
Караульную службу на местных сторожевых постах несли не офицеры, а унтер-офицеры — фельдфебели (звание, эквивалентное старшему сержанту), младшие сержанты (капралы) и вице-капралы. Вообще и в Белоруссии, и на Украине ощущался острый недостаток полицейских офицеров, имеющих боевой опыт, так как и польский, и советский режимы неохотно производили в офицеры белорусов и украинцев. На бывших польских территориях унтер-офицерские звания вначале присваивали шуцманам в возрасте от 25 до 35 лет, которые раньше, между двумя мировыми войнами, служили в польской армии. Начиная с 1942 г., по мере того, как личный состав шуц-манств увеличивался, в унтер-офицеры стали производить и более молодых добровольцев.
С осени 1942 г. шуцманы принимали присягу — они клялись «быть верными, смелыми, послушными, честно выполнять свой долг в борьбе против кровавого большевизма», а также выражали готовность положить свою жизнь за эту клятву, принятую во имя Господа. Новобранцы присягали после первых четырех недель службы. Письменный текст присяги с подписью шуцмана находился в его личном деле, хранившемся в канцелярии[454].
Личные дела содержали сведения об образовании, вероисповедании, национальности, военном опыте, прохождении службы, полицейской подготовке, наградах, повышениях в звании и состоянии здоровья. Каждому шуцману присваивался личный номер наподобие тех, какие имели пресловутые «травниковцы», служившие в охране польских трудовых лагерей и лагерей смерти[455]. Как и у «трав-никовцев», более высокий номер соответствовал более поздней дате призыва. Однако некоторые номера, по-видимому, брали от убитых или уволенных со службы. В округе Барановичи сохранилось некоторое количество таких личных дел, содержащих ценные сведения о составе шуцманств[456].
441
WCU D8875; см. также ЖА 1182-1-35, р. 69
448
449
ЖА 1182-1-17, р. 132 приказ капитана жандармерии 5/41; ЖА 1182-1 — 3, р. 154
452
Партизаны использовали автоматы типа ППШ и ППД: см. фотографии L. Berk,
453
БНАМ 370-1—1262, pp. 147-58 Klepsch, выступление на собрании районных комиссаров 10 апреля 1943 г.
454
ЖА 1182-1—35, р. 224 пост жандармерии Погребичи, 9 марта 1943 г.; ЖА 1182-1-5, р. 86; ЖА 1182-1—17, р. 20
455
О «травниковцах», см. Н. Grabitz, «Iwan Demjanjuk zum Tode verurteilt», pp. 176-82. Госпожа Grabitz отмечает, что в большинстве своем «травниковцы» набирались из советских военнопленных; степень принуждения определялась уровнем смертности в этих лагерях.