Рост численности полицейских подразделений частично объясняется попытками немецких властей помешать молодым людям примкнуть к партизанскому сопротивлению. В некоторых областях Украины наиболее массовый призыв в полицию проводился в 1943 г. Например, в январе 1943 г. численность взвода жандармерии в Ка-затине (Житомирский округ) составляла 170 шуцманов, а в августе того же года она почти удвоилась и составляла уже 330 человек[482]. Общее число шуцманов в том же Житомирском округе выросло с 5.682 человек в ноябре 1942 г. до 9.400 в 1943 г. Однако в 1943 г. это сочли недостаточным главным образом потому, что шуцманства оказались ненадежными[483]. По мере усиления партизанской войны немцам становилось все труднее находить подходящих рекрутов.
Аналогичная картина наблюдалась и в Белоруссии. Судя по количеству выданных удостоверений, в сельской местности вокруг Бара-новичей вплоть до лета 1942 г. служило всего около 300 шуцманов. К ноябрю 1942 г. там уже было 816 шуцманов и 71 жандарм, а к июню 1944 г. это число более чем удвоилось и составляло 2.263 человека. Многих из тех, кто был призван в полицию позже, откомандировали в мобильные подразделения численностью свыше сотни каждое (поисковые взводы I и II), которые базировались в Барановичах и из которых было труднее дезертировать[484].
Жандармерия и полиция охраны порядка (Schutzpolizei) тоже были рассредоточены по такой обширной территории, что в некоторых областях на каждом главном районном посту числилось всего по три или четыре жандарма[485]. Многими более мелкими постами командовал всего один немец, а кое-где немцев не было совсем. Были изданы специальные инструкции, предписывавшие назначать начальниками постов наиболее энергичных жандармов[486], которым надлежало наблюдать за своими местными подчиненными. Но на практике немцы были часто загружены канцелярской работой, а поэтому предоставляли широкую инициативу местным полицейским начальникам. Гражданская администрация Бреста жаловалась, что из 44 офицеров полиции охраны порядка, служивших в городе, ровно половина занята бумагами, а для выполнения конкретных полицейских обязанностей едва ли можно найти какого-либо немецкого полицейского[487].
Поскольку жандармерия и шуцманства были встроены в почти автономную немецкую полицейскую структуру, подчиненную Гиммлеру как главе всей немецкой полиции, они неизбежно втягивались в конфликты с гражданской администрацией по вопросам разграничения компетенции и юрисдикции. Ведомства гражданской администрации формально подчинялись Министерству по делам оккупированных восточных территорий Розенберга, тогда как практически всем распоряжались своевольные комиссары Эрих Кох и Генрих Лозе. Гитлер специально позаботился о том, чтобы между соперничающими полицейскими ведомостями не было четкой и ясной субординации.
В директивах, изданных в ноябре 1941 г., говорится, что окружные комиссары могут давать технические указания окружным руководителям СС и полиции[488]. Однако офицеры немецкой полиции на местах большей частью игнорировали эти указания[489]. По этому поводу в архивах можно найти буквально горы переписки, отражающей соперничество различных ведомств по вопросам компетенции и юрисдикции. На практике этот дуализм нарушал согласованность различных аспектов немецкой политики. В некоторых местах, например, в Слониме, окружной комиссар наряду с шуцманством даже обзавелся собственной охраной[490].
После поступления на службу в полицию шуцманы проходили начальную строевую и стрелковую подготовку. Однако ввиду недостатка опытных унтер-офицеров некоторых шуцманов посылали на подготовительные курсы в специальные школы, организованные в каждом округе[491]. Такие школы были в Малорыте (Брестский округ), Вилейке (Западная Белоруссия, Weifiruthenieri) и Погребище (Житомирский район). Курсы длились до восьми недель[492]. Шуцманов сортировали согласно их успехам, и подходящие кандидаты отбирались для работы в качестве инструкторов[493].
Обучение включало и политическую подготовку[494], причем тематика занятий носила откровенно антисемитский характер, например: «Общий враг европейских народов — еврей!» Более детально тема раскрывалась в следующих подпунктах: «Евреи на руководящих постах в Советском Союзе», «Евреи-комиссары. Евреи подлежат уничтожению», «Адольф Гитлер в обращениях к народу раскрывает глаза на еврейскую опасность», «Народ обретет силу и счастье после изгнания евреев»[495]. Следует, однако, отметить, что эта антисемитская обработка началась только с осени 1942 г., когда во многих областях гетто были уже ликвидированы. Если учесть, что материал преподносился полуграмотной аудитории через переводчика, эффективность подобной пропаганды представляется весьма сомнительной.
482
ЖА 1182-1—17, р. 57 Казатин, областной начальник СС и полиции: о различительных знаках для шуцманов, 18 января 1943 г.; ЖА 1182-1—17, р. 83
483
484
БНАМ 389-1—3, рр. 139-40
485
488
490
WCU S273 и S325. Этот отряд был, по-видимому, частью сил самообороны «Самоохова», посланным в качестве специальной охраны офиса
493
ЖА 1182-1—17, рр. 123-5, 128 и 150.
494
495
ЖА 1182-1—17, р. 129 руководство по обучению и тренировке шуцманов в областях