В этом отношении интересно свидетельство Освальда Руфайзе-на, еврейского шпиона, который впоследствии принял католичество и стал священником. Руфайзен отмечает, что поддерживал хорошие отношения с начальником полиции города Мир, жандармским офицером (Gendarmerie Meister) Рейнгольдом Хайном. Руфайзена ставила в тупик очевидная порядочность Хайна, при том, что именно он нес ответственность за исполнение приказов об уничтожении евреев и других групп населения[502]. Заместитель Хайна Шульц был настоящим зверем; сам же Хайн служил в полиции до прихода к власти нацистов, когда в Германии еще соблюдался закон и порядок, и исправно выполняя приказы об уничтожении, он по крайней мере старался смягчить эффект этих чудовищных акций[503]. Из 12 полицейских Мира двое или трое ни разу не участвовали в расстрелах[504]. Руфайзен также отмечает, что за исключением одного случая никогда не слышал антисемитских высказываний от других жандармов, с которыми часто питался за одним столом[505]. Этот явно независимый, хотя и краткий рассказ об одном полицейском участке подтверждает аналогичные выводы Браунинга о положении в 101 запасном полицейском батальоне[506].
Следует также, основываясь на многочисленных показаниях местных жителей, использовать тщательно дифференцированный подход к шуцманам в Мире. Некоторые из первых добровольцев, известных своим антисемитизмом еще до немецкой оккупации, были среди наиболее активных участников расстрелов евреев, а затем и родственников партизан. Однако в Мире и его окрестностях, судя по свидетельствам как евреев, так и не-евреев, отношения между общинами до немецкого вторжения были вполне «нормальными», хотя антисемитизм и существовал. Многие свидетели говорили, что в период немецкой оккупации шуцманы — как это ни странно — по отношению к евреям и другим местным жителям вели себя хуже немцев[507]. Унижения и избиения евреев стали повседневным явлением особенно после того, как прояснилась общая немецкая политика дискриминации евреев. Однако в показаниях о побоях и убийствах постоянно всплывает лишь несколько имен. Остальные полицейские, по-видимому, проявляли меньше рвения и использовались лишь в качестве охранников и вообще старались по возможности избегать неприятностей. На таких полицейских участках, как в Мире, узников время от времени расстреливали. Этим обычно занималась небольшая группа добровольцев из числа местных полицейских[508]. Действия одной такой группы описал бывший секретарь полиции, тайно работавший на партизан: «Полицейские могли убить или избить кого угодно без всякой причины... Чтобы оправдаться перед жандармами, достаточно было заявить, что убитый был партизаном или коммунистом. Они убивали людей, чтобы доказать свою верность немецким властям. Эти люди упивались убийствами... В Мире убили очень много народу, большей частью по подозрению в связях с партизанами. Сам я расстрелов не видел, но знаю, где они происходили»[509].
Впрочем, бывали случаи, когда местные полицейские помогали евреям или, по крайней мере, не мешали им спасаться[510]. О начальнике одного полицейского участка в Белоруссии Руфайзен говорит, что особым антисемитизмом он не отличался, а приказы послушно выполнял, потому что был уверен в победе немцев и надеялся на повышение по службе и награды[511]. Среди других мотивов можно упомянуть жадность и чувство мести по отношению к Советской власти.
Глубинный антисемитизм местного населения, несомненно, обостряла анархия, характерная для военного времени, как это было во время революции и Гражданской войны в России. Воспоминания евреев из Давидгродека подчеркивают, что рост антисемитских настроений среди «местных христиан» отчасти можно объяснить одобрением, с которым евреи отнеслись к приходу Красной армии в 1939 г.[512] Немецкая пропаганда успешно приравнивала евреев к большевистскому заговору, хотя всякому было очевидно, что большинство евреев являются самыми обычными обывателями, занятыми только торговлей и ремеслом. О глубоко укоренившемся антисемитизме местного населения свидетельствует и тот факт, что некоторые партизанские отряды вылавливали и убивали евреев и таким образом способствовали осуществлению чудовищной немецкой политики геноцида.
510
N. Tec,