Жандармерия и шуцманства представляли собой своего рода остриё немецкой администрации, укреплявшее жестокий оккупационный режим. Местные полицейские рассматривались как орудие местного террора от имени Германии, проводя в жизнь немецкую политику геноцида и террористического «возмездия»[513]. Информация об истории и составе этих структур необходима для понимания характера служивших в них людей и мотивов, которыми они руководствовались. Когда летом 1942 г. появились приказы ликвидировать оставшиеся гетто, шуцманства и жандармерия собирали евреев и стояли в оцеплении при расстрелах. Некоторые жандармы и местные полицейские также принимали участие в расстреле уцелевших евреев, которых они находили в лесах и в гетто. Нет сомнения в том, что многие местные полицейские с наслаждением выполняли немецкие приказы, однако, следует отметить, что их мотивы и степень их участия в убийствах разнились в зависимости от обстоятельств. Чтобы понять истинную природу сообщничества местного населения в Холокосте, необходимо пристальное рассмотрение событий, происходивших во время ликвидации гетто летом и осенью 1942 года.
Глава 5
«ЛИКВИДАЦИИ» ГЕТТО. 1942-1943 гг.
Если о массовых убийствах 1941 г. имеются многочисленные доклады эйнзатцгрупп, то о «ликвидациях» гетто в 1942 г. известно гораздо меньше. На территориях, находившихся под управлением городской администрации (Западная Белоруссия, Weifiruthenien, и западные районы Рейхскомиссариата Украина) большинство евреев было убито именно в ходе «второй волны» 1942 и 1943 гг.[514] Более того, эти «ликвидации» были тотальными. Лишь небольшое количество евреев не было затронуто этими «акциями», но через несколько месяцев были уничтожены и они. Большую часть жертв составляли старики, женщины и дети. К концу 1942 года в указанных районах осталось лишь несколько «трудовых гетто».
Акции «второй волны» обычно координировались офицерами полиции безопасности, откомандированными из канцелярий KdS или с аванпостов в больших городах (их часто называют эсэсовцами или сотрудниками СД). Именно они, согласно данным следственных дел, проводили расстрелы в ямах[515]. Однако совершенно очевидно, что для расстрела сотен людей, конвоирования их к месту казни и охраны требовался многочисленный персонал. Почти все служащие немецкой нацистской администрации, по-видимому, знали о происходящем и могли в любой момент быть призваны на помощь. Это относилось и к самой гражданской администрации (Gebietkommissariat, окружной комиссариат), и к подразделениям Организации Тодта (Organization Todt, трудовая служба), и к жандармерии, и к другим полицейским или воинским подразделениям, находящимся по соседству[516]. Именно так к участию в расстрелах были привлечены некоторые венгерские и словацкие подразделения, а также литовские охранники, расквартированные в Житомирской области в целях поддержания безопасности[517]. Но наиболее многочисленной силой была местная полиция (Schutzmannschaft-Einzeldienst), которая вполне исправно выполняла свои задачи.
В ходе «второй волны» немцы уже не могли использовать элемент неожиданности. Евреи начали тщательно готовиться к тому, чтобы скрыться и уйти в леса. Кое-где части, осуществлявшие зачистки гетто, наталкивались на вооруженное сопротивление и попытки массового бегства. Ключевую роль в обеспечении этих акций играли местные полицейские. Часто накануне акции их использовали для блокирования выходов из гетто. Они принимали активное участие в очистке гетто и имели недвусмысленный приказ расстреливать каждого, кто оказывал сопротивление или пытался бежать[518]. Массовые расстрелы в ямах обычно организовывали и проводили небольшие отряды полиции безопасности, но иногда в расстрелах участвовали и местные полицейские[519]. Особенную активность шуцманства проявляли в прочесывании опустевших гетто после массовых акций и в расстрелах тех, кто сумел спрятаться или был пойман в лесу.
514
G. Robel, «Sowjetunion», p. 557; S. Cholawsky,
515
516
517
Об участии венгров см.
518
См., напр.,
519
Т. Piotrowski,