Немцы, какое-то время прослужившие в полиции или в гражданской администрации, «несомненно, знали, что евреи подлежат казни»[670]. Значительное участие местной коллаборационистской полиции (включая подразделения шуцманств, набранные из местных жителей) наряду с распределением части имущества уничтоженных евреев устанавливало степень соучастия местного населения в немецких планах осуществления геноцида.
О значении соучастия украинской и белорусской полиции в осуществлении холокоста говорит и тот факт, что в этих преимущественно сельских районах во время летних и осенних расправ 1942 г. на каждого немецкого жандарма приходилось от 5 до 10 местных полицейских[671]. Для «ликвидации» больших гетто привлекались и другие подразделения, как, например, батальоны немецкой полиции охраны порядка. Общее руководство осуществляла гиммлеров-ская полиция безопасности, личный состав которой непосредственно проводил расстрелы. Однако собрать и доставить к месту казни большое количество евреев было бы трудно без активной поддержки местных полицейских подразделений. Отдельные сотрудники местной полиции особенно отличились в поисках и расстрелах тех евреев, которым удалось спрятаться. Как и среди немецкой полиции безопасности, желающих поучаствовать в подобной «охоте на евреев» и в расстреле пойманных жертв всегда находилось достаточно[672]. О готовности к проведению подобных акций свидетельствует множество рассказов, заимствованных из самых разнообразных источников, где местные полицейские представлены действующими по собственной инициативе в рамках общей политики.
Евреи никак не могли понять, почему их бывшие соседи одержимы столь бешеной ненавистью: «Украинцы были звери. Они были убийцы. Они набрасывались на своих соотечественников-украинцев только потому, что те — евреи. Антисемитизм существовал до Гитлера и даже во время Первой мировой войны. Нам было приказано кланяться польским полицейским, но они нас не избивали или что-нибудь в этом роде. А украинцы были убийцами»[673].
В период немецкой оккупации Западной Украины ярый национализм, направленный против еврейской и польской общин, приобрел такие формы, которые в настоящее время называются «этническими чистками»[674]. Антисемитскими выражениями пестрела не только местная печать, но и проповеди некоторых православных священников, которые иногда сами участвовали в эксцессах против евреев[675]. Однако немцы подавили национальные чаяния украинцев, и, начиная с осени 1942 г., все большее число украинских полицейских стало дезертировать и создавать национальные партизанские отряды в лесах, где они продолжали бороться против всех «врагов» украинского государства.
«Украинская полиция прочесывала леса в поисках беглецов. Украинцы мечтали о собственном государстве. Сначала они воевали на стороне немцев, но затем повернули оружие против немцев и стали воевать с ними, а также с русскими и партизанами. Но вначале, когда они еще работали на немцев, они каждый день отправлялись искать нас в лесах»[676].
В Белоруссии местный национализм был выражен гораздо слабее, но участие местной полиции в антиеврейских акциях мало чем отличалось от украинского. Хотя антисемитизм, конечно, составлял очень важный мотив и в умах людей был до некоторой степени связан с местью за коммунистические эксцессы, одной только идеологической обработкой и пропагандой едва ли можно объяснить убийство бывших соседей.
Другими мотивами представляются стремление к личному обогащению и продвижению по службе, повиновение властям и давление среды. Недостатка в алкоголе даже во время акций полицейские не испытывали, а грабежи были распространены повсеместно. Полицейские, охотно и исправно выполнявшие немецкие приказы, могли рассчитывать на награды и повышение в чине. Прямое невыполнение приказов встречалось редко и наказывалось побоями и арестом. Случаев расстрела местных полицейских за отказ застрелить евреев не зафиксировано[677].
Анализ поведения местных полицейских приводит к выводу, что власть над жизнью и смертью ближних оказывала на них развращающее влияние. Совершенно очевидно, что наиболее одиозным сотрудникам полиции «доставляло удовольствие убивать людей»[678]. Поэтому не только евреи, но и другие жители Украины постоянно опасались стать жертвами полицейского насилия и произвола: «Явился известный своей подлостью полицейский. Он был пьян и вооружен пистолетом. Он заорал: “Я тебя убью! Я тебя убью!” Он прицелился мне в голову. От страха я присел. Он промахнулся и попал мне в правое предплечье. Пуля прошла навылет. Я уверен, что он и вправду хотел меня убить, а промахнулся оттого, что был пьян. На плече у меня до сих пор остается шрам»[679].
671
675
PUST № 2792 Мемуары лейт. Миколая Балыша (Mikolaj Balysz) (Загло-ба); S. Spector,