Пособники Холокоста. Преступления местной полиции Белоруссии и Украины 1941-1944 гг

Грандиозные планы колонизации восточных территорий, лежавшие в основе гитлеровского вторжения, выполнялись в первую очередь в виде чудовищной очистки определенных районов от местных жителей. Запоздалые попытки завоевать поддержку народа путем ограниченных экономических и политических уступок сводились на нет поднимавшейся партизанской силой. Полностью осознать чудовищную реальность немецкой оккупации и коллаборационизма на местном уровне можно лишь подробно изучив партизанскую войну на востоке.

Глава 7 ПАРТИЗАНСКАЯ ВОЙНА, 1942-1944 гг.

Потери мирного населения на Украине и в Белоруссии во время Второй мировой войны — одни из самых высоких среди европейских стран. Согласно официальным оценкам, Белорусская Советская республика потеряла примерно треть своего населения. Это была невиданная демографическая катастрофа, исторически сопоставимая лишь с такими катаклизмами, как «Черная смерть» или Тридцатилетняя война. Значительную часть этих потерь можно, по-видимому, отнести на счет последствий советских депортаций, истребления евреев, потерь Красной армии, немецких депортаций и послевоенной эмиграции. Но и за вычетом этого, потери гражданского населения исчисляются сотнями тысяч[768].

Значительная часть потерь нееврейского гражданского населения была вызвана насильственной смертью в результате интенсивной партизанской войны, которая с особой силой бушевала в северных областях Украины и в Белоруссии. Наиболее сильные разрушения были, несомненно, нанесены крупными анти-партизанскими операциями, предпринятыми немецкой армией, частями СС и полицией с целью тотального опустошения больших территорий. В ходе таких рейдов сотни деревень вместе с их обитателями были буквально стерты с лица земли и так никогда и не восстановлены, ибо в живых не осталось ни одного человека. В некоторых районах соперничающие между собой партизанские группы сражались друг с другом или нападали на гражданских лиц, принадлежавших к другим этническим группам, причем с изменением общей политической обстановки их взаимоотношения тоже постоянно изменялись.

В своей первоначальной оценке партизанского движения немцы стали жертвами собственной идеологии. Их доклады 1941 г. обычно преувеличивают степень партизанской активности населения, которое на самом деле оставалось либо пассивным, либо даже доброжелательным по отношению к своим новым господам. Немецкие чиновники отчасти искали предлога для оправдания ничем не спровоцированных массовых убийств евреев, которые в тот период лишь начинали оказывать им вооруженное сопротивление[769]. Что же касается большинства местного населения, то по отношению к ним политика немцев представляла собой сочетание экономической эксплуатации и политических репрессий, что особенно явно проявилось в обращении с военнопленными и в принудительной отправке на работу в Германию. Это способствовало тому, что местное население отвернулось от немецких оккупантов.

В этих условиях продолжающееся ожесточенное сопротивление советских войск на фронте и умелая пропаганда создавали благодатную почву для советского партизанского движения во многих районах. К лету 1942 г. небольшая группа бывших военнослужащих Красной армии и руководители советских партизан начали мобилизовывать и использовать растущую волю к сопротивлению[770]. Жестокие репрессии немецкой полиции против целых общин в свою очередь усиливали партизанскую борьбу, вовлекая в нее почти все население. К концу 1943 г. немцы уже утратили контроль над обширными сельскими территориями; во многих районах их влияние ограничивалось лишь городами и главными линиями коммуникаций[771].

Западные историки уделяли относительно мало внимания партизанской борьбе за линией фронта, особенно в районах, находившихся под контролем немецкой гражданской администрации[772]. В настоящее время доступ к новым источникам позволяет подробно исследовать характер этой борьбы с точки зрения участия в ней местного населения. Ценный материал о развитии партизанского движения на местном уровне в первый год оккупации дают воспоминания одного бывшего партизана из района Мир.

768

В. Chiari, «Die Biichse der Pandora», pp. 1-2; В. V. Sokolov, «The Cost of War», pp. 171-2 — оценивает невозвратимые потери гражданского населения СССР во Второй Мировой войне в 16.9 миллионов человек. Он подчеркивает, что в это число входят жертвы советских депортаций, репрессий против коллаборационистов, боевых потерь, умершие от холода, голода и болезней, а также потери в результате немецкой политики геноцида и антипартизанских репрессий. С. Gerlach, «Deutsche Wirtschaftsinteressen», — пишет о 376.362 депортированных в Германию и о 340.000 крестьян и беженцев — жертвах антипартизанских действий немцев в Белоруссии.

769

В связи с этим см. особенно приказ Коменданта Weifiruthenien осенью 1941 г., USHMMA RG 53.002М, reel 2 (БНАМ) 378-1-698. S. Spector, The Holocaust of Volhynian Jews, pp. 274-5, — подчеркивает малый масштаб и неэффективность действий советских партизан в 1941 г.

770

«В июле 1942 г. по немецким оценкам окруженцы и сбежавшие военнопленные составляли до 60% всех партизан»: Е. Ziemke, «Composition и Morale», р. 144.

771

BA R 94/8 комиссар Брестской области, 16 октября 1943 г. Согласно его оценкам, к этому времени треть территории области контролировалась партизанами; см. также S. Cholawsky, The Jews of Bielorussia, p. 53.

772

На англ. яз. см. J. A. Armstrong (ed.), Soviet Partisans in WWII и M. Cooper, The Nazi War against Soviet Partisans', оба исследования сосредоточиваются главным образом на территориях с военной администрацией. Самое полезное исследование: W. Wilenchik, «Die Partisanenbewegung in Weifirufiland».