На том месте, где когда-то стояло прекрасное Древо, образовалась чёрная яма. Мы подошли к краю и, немые от изумления, посмотрели вниз.
Можно было предположить всё, что угодно — клад, могилу Тамерлана, захоронения ядерных отходов, но такого никто из нас увидеть не ожидал.
Среди сырой, тёмной земли, остатков безжизненных корней и других змеящихся, вылезающих из чёрных недр, растительных останков, производивших впечатление движущейся клубящейся массы, на невысоком основании стоял большой плоский, круглый, гладко отполированный голубой камень. По диаметру, длина которого была приблизительно около полутора метров, камень был рассечён надвое узким углублением, тонкая ровная линия которого, как экватор, делила, поверхность камня пополам.
На правой половине круга была изображена фигура женщины в странном облегающем одеянии. Голову венчало что-то вроде диадемы, а в стороны расходились штрихи, или, может быть, лучи. На шее и верхней части груди — ожерелье. В правом кулаке женщина сжимала цилиндр, в левом — что-то напоминающее верёвку или змею. На второй половине камня, словно вдавленное внутрь, углубление в виде ладони правой человеческой руки, чуть выше над ладонью три волнистые линии.
Никто из нас не мог ничего сказать.
Изумлённые глаза Павла скользнули на мой медальон. Да я и сама узнала это изображение. Но ни я, ни Павел ничего не могли понять пока. Я дрожащей рукой дотронулась до холодного металла у себя на груди.
Первой прервала молчание Тамара, и низким, словно севшим от волнения голосом, наконец, спросила:
— Что это?
Павел задумчиво произнёс:
— Круглый, полированный камень…. Думаю, это древний языческий алтарь.
Павел замолчал, потом спрыгнул вниз и, медленно шагая по рыхлой почве, обошёл камень вокруг, осматривая его, словно, сомневаясь в чём-то.
— Смотрите, — наконец, сказал он, — это же древняя шумерская Богиня Инанна, владычица небес, как её называли.
— Постой, постой, Павел, — заговорил Сергей, — но при чём же здесь мы? Как этот алтарь мог попасть сюда? Где Шумер, и где мы?
Потом он, а за ним один за другим и все остальные, спрыгнули вниз и окружили камень.
— Шумерская Инанна имеет и другие имена, которые, возможно, известны вам, — сказал Павел. — Иштар, Астарта, Тара, Исида, Афродита, Венера, и, наконец, славянская Лада — все они божества Вечно Возрождающейся Жизни, противостоящей Смерти. В архаической религиозной системе не было ни богов, ни богинь, а были универсальные богини.
Валентин показал на волнистые линии, глубоко прочерченные на одной из половин алтарного камня:
— А это что означает?
— Это идиограмма, — Павел провёл по линиям рукой, — она означает «море». Так изображалось имя древнейшей шумерской Богини Намму, «матери, давшей жизнь небу и земле».
Договорив фразу, Павел провёл ладонями по лицу и покачал головой:
— Ребята, это просто невероятно! Последние два дня вы не перестаёте меня удивлять. То загадочные медальоны, то тексты диктуете на древнехеттском, то шумерские алтари откапываете.
Он посмотрел на Валентина.
— И всё-таки непонятно, как здесь очутился шумерский алтарь, — сказала Тамара, всё это время стоявшая в стороне с высокомерно брезгливым выражением, она была единственная, кто не спрыгнул вниз.
Павел провёл пальцами по полированной поверхности камня, словно стараясь нащупать ответ, что же может означать появление здесь, в русском лесу, алтаря с изображением шумерской Богини.
Всё происходящее казалось сном.
Уже наступила ночь, и на бархатно-чёрном небе появился узенький серп новой луны.
Всё это напоминало мне что-то, уже случавшееся со мною однажды. И молодая луна, и бархатная ночь, и каменный алтарь, только ночь не русская, прохладная, августовская, а душная тропическая. Но каменный алтарь…
— Постой, — остановила я Павла.
Он убрал руку и даже чуть отступил назад, словно чувствуя, кто здесь главное действующее лицо.
Мне ли было не знать, зачем здесь этот полированный голубой камень! Я ещё не вспомнила всего, что мне нужно было вспомнить, но когда я шагнула к алтарю, рука сама легла на гладкий камень, в то самое углубление в форме ладони, и замерла в ожидании.
И ожидание было оправдано.
Сначала послышался тихий тревожный скрежет. Алтарь чуть дрогнул, и две половины большого круга разошлись в стороны, открыв небольшое углубление.
Все мы отпрянули.
В углублении, как в каменном футляре, лежал цилиндр сантиметра четыре в диаметре и длиной чуть меньше метра.
Глаза Павла загорелись, он протянул руку к цилиндру:
— А это что?
Я, с каждой секундой всё более и более становясь кем-то иным, не тем, кем была до этого, вспомнила этот странный предмет.
Синий, с золотыми вкраплениями, будто звёзды рассыпаны по ночному небу, сантиметров шестьдесят длиной, с восьмигранной центральной частью. Наконечник из прозрачной шестигранной призмы, плоской в сечении. Спиралевидный металлическиий пояс из непонятных знаков, похожих на следы птичьих лапок.
Сложный орнамент напоминал фантастический рисунок.
Ещё неуверенно, но словно подчиняясь внутреннему приказу, я протянула руку к загадочному предмету.
— Кажется, я знаю, что это такое, — произнесла я, взяв цилиндр в руку, вспоминая, что видела его во сне. — Это жезл.
— Почему ты командуешь здесь?
Это был голос Тамары.
— Павел лучше знает, что это, а если и не знает, то всё равно… он руководитель, он специалист…
Но Павел молча наблюдал за происходящим. Он ничего не предпринимал, доверившись мне.
Но это была ещё я, Зоя Кононова. И я протянула руку Павлу, чтобы он помог мне выбраться наверх. Павел помог мне.
Я стояла с жезлом в руке напротив Тамары, посреди поляны на изумрудной траве в белом свете фар.
— Положи на место, — сказала Тамара угрожающе и сделала шаг в мою сторону.
Я знала её раньше. Она была из древней и опасной породы.
Но я не намерена была отступать.
— А по какому праву командуешь ты?
Мы стояли, глядя друг другу прямо в глаза.
Все, кто пришёл сюда вместе с нами, чувствуя, что происходит нечто необыкновенное, выбрались из ямы наверх и молча наблюдали.
— Это моё, — услышала я собственный голос, звучащий как будто издалека.
Тогда, переложив жезл в левую руку, правой рукой я прикоснулась к спирали его металлического пояса. Мои пальцы быстро, и казалось, хаотично, словно восстанавливая по памяти, набрали комбинацию знаков. Когда пальцы замерли, браслет, что был у меня на руке, начал мерцать, словно внутри включилась подсветка.
Я увидела, как напугана Тамара, и сильнее сжала жезл рукой.
Опасаясь за меня, Валентин сделал движение в мою сторону.
— Зоя!
Странно, но моё имя показалось мне чужим.
В этот момент Тамара, издав жуткий звук, похожий на рычанье рассвирепевшей львицы, повернулась к нему.
— Стой! Я твоя госпожа! — произнесла она страшные непонятные слова.
Валентин остановился.
Тамара продолжала тихо произносить какие-то странные отрывистые звуки, мало похожие на слова. Валентин бледнел, словно умирая.
Что происходило со мной, было трудно объяснить.
Я чувствовала, что какая-то неясная, непонятная, необъяснимая сила наполняет меня. Я держала в руке нечто невероятно сильное, что-то делающее меня могущественной. Древние воспоминания просыпались во мне, запредельно древние, те, что таились в самой глубине моего подсознания. И они теперь диктовали мне то, что я должна была делать.
И я сделала это. То, что снилось мне в мучительных, пугающих снах. То, что должна была сделать. Это было так просто и понятно мне теперь — осознать свою Силу и победить Зло.