Воспоминания о Преисподней постоянно вертелись в голове. Меня то знобило, то опаляло огнем. Перед глазами стояло лицо Шеда, серое, измученное. Я тряс головой, отгоняя эти образы, но они возвращались. Умом я понимал, что нужно забыть и жить дальше, люди умирали всегда. Но в душе засела острая игла. При воспоминании про распотрошенного рыцаря меня мутило и мучила совесть. Ведь мог бы спасти Шеда, мог, если бы вспылил чуть раньше.
Я умудрился выжить в мире мертвых. А теперь вернулся в Гент, к своим проблемам, которые хочешь не хочешь, а решать надо. Хотя после пережитого они казались какими-то блеклыми, совершенно не важными. Тем не менее делать что-то было надо. И я даже знал что…
- Лек,- воскликнул я и резко остановился посреди улицы.
- Что? - тут же насторожился он.
- Нужна помощь.
- Всегда к твоим услугам, Эскер,- друг шутливо поклонился, уставился вопрошающе.
- Дуй в ближайший трактир и купи всякой снеди из расчета на три дня. Притащишь в мастерскую, положи на мой стол.
Я нащупал в кармане монеты - Мия переложила их из старых штанов, кинул Леку последний золотой. Друг недоверчиво посмотрел на желтый кругляш, изумленно поднял брови.
- Ты что, пир хочешь затеять? Логан не одобрит.
- Нет,- поморщился я и стал терпеливо объяснять: - Мне придется ночевать в мастерской несколько раз. Работы невпроворот. Сделаю хороший рывок, зато потом будет легче.
- Трудоголик,- с презрением процедил Лек. Скрп вился, словно съел таракана.- Губишь свою жизнь работой.
- Лек, очень надо,- тихо сказал я.
- Ну ладно,- он вздохнул, по-барски махнул руч кой,- помогу тебе в этом недостойном деле.
- Хорошо,- обрадовался я.- Беги пока в трактир, а я домой смотаюсь, надо кое-что захватить для работы.
- Небось книжки какие-то,- фыркнул Лек.- Вот зубрила…
Он говорил что-то еще, распекал меня на все лады, но я не стал слушать и быстрым шагом направился к дому. Уже без двадцати восемь, к началу рабочего дня все ран но не успеть, но мастер Логан ругать не станет. Сам же
дал мне свободу действий. Хотя старик порой забывается, отрицает то, что говорил буквально полчаса назад.
Город наполнился людьми. Они шли на работу, с работы, что-то делали, кричали, смеялись, шумели. Большой муравейник, наполненный бестолковым движением. Но мне не было дела до всего этого. В голове начал вырисовываться план, каким образом уладить все дела. Я напряженно обдумывал проблему, рассматривал ее со всех сторон. Ничего не видел вокруг, пару раз даже натыкался на прохожих, бормотал извинения. Вслед мне-неслись ругательства. Какой-то детина поперек себя тире даже бросился догонять, чтобы научить уму-разуму, но дорогу ему перегородила телега, он завяз в толпе и, махнув рукой, отправился по своим делам.
Подходя, я увидел, что мне не повезло: у двери дома стоит тетушка Свара, смотрит хмуро, настороженно. Я напрягся, ожидая, что на меня вот-вот выльется поток отборнейшей брани, приготовился к обороне.
- Эскер, я хочу, чтобы ты выехал,- она сразу взяла быка за рога.
- Хорошо,- легко согласился я.
Хозяйка изумленно округлила глаза, челюсть отвисла чуть не до колен. Видать, ждала, что буду упрашивать. Ползать на коленках и слезливо умолять дать пожить еще чуточку.
- Ты что же, не против? - ахнула она.
- А зачем мне ваш крысятник? - пожал я плечами.- /Деньги есть - куплю себе нормальный дом где-то на окраине. Через две недели уберусь отсюда, не беспокойтесь.
Она опешила, хватая ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Глаза у нее тоже рыбьи - круглые, водянистые и глупые. Тут уже никакая косметика не поможет.
Я не стал дожидаться, пока она обретет дар речи, обогнул ее по широкой дуге и поднялся по лестнице. Моя комнатушка была все такая же пыльная и темная. Привычно пахло масляными красками и бедно стью. Я чуть-чуть постоял на пороге, привыкая к полутьме. С одной стороны, жалко съезжать - привык уже и своей берлоге, сроднился. Но с другой - все перемены к лучшему. Даже если случается что-то плохое, это вес равно к лучшему. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.
Возникло странное ощущение. Я прислушался к сво им чувствам, даже принюхался, словно пес. Ага, вот оно что. В углу лежит дощечка со странными надписями, которую притащила хозяйка в доказательство моих мнимых бесчинств. Я осторожно взял, потрогал длинную вязь странных букв. Теперь знаю, что это эльфий-ский, спасибо библиотеке. От надписей ощутимо тянет магией Светлорожденных. Правда, пока не знаю, что за заклятие, но вряд ли что-то опасное, иначе последствия почувствовал бы сразу. Скорее всего, нечто шпионское. Я подумал немного, потом открыл окно и вышвырнул дощечку. Вслед бросил плетение. Дерево рассыпалось трухой, не успев долететь до земли, эльфийские буквы ярко полыхнули, какое-то время отчаянно цеплялись за воздух, но потом постепенно растаяли. Я постоял немного у окна, подумал, что список вопросов к Катрин де Арно значительно увеличился. Аш вряд ли замешан, этот олух, скорее всего, просто влюблен без памяти, а она использует его в своих целях.
Я вытащил из матраца мешочек с деньгами, привязал к поясу. Опасно, могут воришки срезать, но делать нечего - не знаю, когда в следующий раз появлюсь тут. Расстелил на полу простыню, бросил на нее охапку гномь-их железяк, которые мне притащили зачаровывать, стянул края и завязал узлом. Глянул в угол: посох стоит одинокий, уже успел запылиться. Я осторожно взял, подивился, как приятно гладкая темная древесина холодит руки. Тяжелый, зараза, но ничего, пора привыкать. Магическую книгу кинул в маленький заплечный мс-шок. Так, вроде бы ничего не забыл. Бросил последит!
взгляд на свое жилище и прикрыл дверь. Книга со мной, мешок с оружием оттягивает плечо, посох в руках..
Тяжело спустился по ступенькам. Железяки больно тыкались острыми углами в спину, кололи даже сквозь ткань. Сверток с оружием задевает то стены, то перила. Тетка Свара проводила меня испуганным взглядом, но приставать не стала, за что я остался ей безумно благодарен.
Через город я шел не спеша, тюк с оружием был неудобный, приходилось постоянно его поправлять. Я понимал, что смотрюсь несколько нелепо. В руках старинный посох, за плечами свернутая простыня, из которой выглядывают рукояти топоров и мечей. Но обыватели Гента не обращали внимания, привыкли и не к такому. Вокруг много гораздо более удивительного.
Навстречу попался большой буровой голем: тяжело бухает металлическими ногами по мостовой, рук целых шесть, каждая заканчивается то алмазным буром, то киркой или лопатой. Рядом с големом гордо шествовал маг в желтой мантии, надменно глядя на всех. С пальцев тянулись тонкие энергетические нити, что управляли големом. Я пригляделся с профессиональным интересом, фыркнул презрительно. Голема делали в мастерской конкурентов, слепили так себе. Слышны были щелчки и скрип в суставах, даже духа вселили слабенького. Но людям все равно, они в этом не разбираются. На стального гиганта смотрели с благоговением и страхом, только ребятишки бросали комьями земли и палками, весело вереща, когда кому-то удавалось попасть. Маг раздувал щеки, пыжился, старался показать свою важность и значимость.
На углу выступали циркачи. Несмотря на ранний час, толпа собралась изрядная. Кривлялись клоуны, кувыркались акробаты. До меня долетали крики, веселое гиканье. Люди охотно бросали мелочь, гоготали - в общем, смотрели с интересом. Я с трудом протолкался, пошел дальше. На противоположной стороне улицы стоял
одинокий музыкант. Водил смычком по струнам скрипки, тихо пел какую-то медленную балладу. Я прислушался - что-то знакомое. Тут же кольнуло - да это же та самая песня, что пел Шед. Я остановился, стал слушать. Музыкант пел хорошо, голос звонкий, красивый. Вокруг ни души, все ломанулись смотреть на ужимки клоунов. Но парню было все равно: глаза закрыты, сам витает где-то в заоблачных высях, где лишь боги и такие, как он, чудаки. У ног шляпа, я заглянул - на дне блестит всего пара медяков. Поддавшись какому-то душевному порыву, достал из кармана золотой и кинул в шляпу. Музыкант даже не заметил, все так же вытягивал песню, водил смычком.