– Мы люди приезжие, господин, может быть, ты растолкуешь, где здесь собака зарыта?
Покуст опять посмотрел на раба, теперь уже на его роскошную саблю, отделанную не виданными в Пастарине восточными самоцветами.
На всякий случай Лотар произнес:
– Когда-то он и вправду был рабом и с тех пор завел дурную привычку считать свой ошейник чем-то вроде беспроцентного депозита. Но теперь он свободный человек и имеет такое же право носить оружие, как ты или я.
Покуст оторвал от чурбака сухой длинный прутик и стал говорить:
– Слушай, чужеземец. Пастарина стоит в замкнутой узкой долине, которую связывают с остальным миром два перевала. – Дуайен нарисовал на рыхлом песке что-то, по форме напоминающее кувшин, повернутый горлышком к его сапогам. – Восточный, который еще называют Верхним, могут пройти только пешие люди без поклажи.
– Мы, кажется, пробрались сюда именно этой дорогой, – заметил Сухмет и передернул плечами. – Должен заметить, путешествие было не из приятных. Бездонные пропасти, тропа шириной в полтора фута…
Покуст нарисовал у кувшина небольшое отверстие в верхней правой части днища.
– Вообще-то весной там не рискуют ходить даже горцы, кроме самых молодых и глупых. – Покуст нарисовал второе отверстие слева, в середине кувшина. – Второй перевал называется Широким, и у него то преимущество, что он представляет собой хорошую, вполне безопасную дорогу…
– До недавнего времени безопасную, – поправил его Сухмет. Заметив, что Покуст помрачнел, он поспешно добавил: – Но, господин Покуст, как же вы вывозите свои товары?
На это дуайен торгового сословия нарисовал внутри кувшина большую восьмерку. От ее ободка вниз и через горлышко пошла извилистая линия. Не вызывало сомнения, что это река.
– Вот наше озеро. Верхнее – то, которое называется Хрустальным Кувшином, – использовать не удается, потому что оно отрезано от Нижнего водопадом. – Покуст ткнул прутиком в середину восьмерки. – От Нижнего наша река течет уже без особых помех в Мульфаджу и дальше к морю.
– Что вывозите? – спросил Сухмет.
– Лес, пушнину, кожи, руду, воск, шерстяные ткани. А нашему полотну из горного льна нет равных на свете, – запел Покуст. Чувствовалось, что на эту тему он мог говорить часами.
– Я слышал, – подал голос Лотар, – что подняться по реке невозможно, мешают пороги и слишком быстрое течение.
– Потому-то так важна весенняя ярмарка, когда возвращаются наши купцы, которые вывезли товары прошлой осенью и зимовали в нижних долинах. Они привозят и нашу выручку практически за весь предыдущий год, и новые товары, которые мы не производим сами – хлеб, оружие, вино, стекло, ковры… Да мало ли что!
– Но если на реке есть пороги, как же вы вывозите столько товаров? – поинтересовался Сухмет.
– Мы строим плоты, – хмуро, думая о чем-то другом, ответил Покуст. – А на плот, который тянется на десятки туазов, многое можно нагрузить.
– Значит, тот, кто перехватил ваших купцов, возвращавшихся к весенней ярмарке, должен сорвать хороший куш? – очень вежливо спросил Лотар.
– Он заграбастал доход практически всей долины.
– А есть какие-нибудь подозрения? Кто бы мог решиться на это?
– Что ты имеешь в виду? – Глаза Покуста стали узкими и непроницаемыми. Так он, должно быть, торговался с самыми неудобными для себя агентами.
– Я имею в виду тех, кто считает, что заслуживает большего, и самое главное – имеет возможность настаивать на этом.
– Для того чтобы узнать ответ на этот вопрос, я и пригласил тебя. – Покуст отшвырнул прутик. – Ну ладно, плохим настроением делу не поможешь. Если князюшка ни на что не решится, вечером приходи ко мне. Как бы там ни было, без дела не останешься. Никто из разведчиков с перевала не вернулся, значит, что-то делать придется.
Вздохнув, Покуст пошел по лужам, яростно разбрызгивая грязь высокими ярко-красными сапогами из мягкой кожи.
– Ну и что, будем ждать? – не очень уверенно спросил Сухмет.
Лотар улыбнулся и полез в котомку за следующим куском хлеба. Лошадь звонко чмокнула губами, чтобы Лотар не забыл, кому этот хлеб предназначен, и наклонилась к его рукам, возбужденно переводя дыхание.
Наступил полдень. Лучники ушли. Дружинники с десятником каким-то образом оказались совсем близко от ветеранов и служанок, которые восприняли это подкрепление весьма благосклонно. Лошадь, убедившись, что у Лотара в котомке не осталось ни крошки, пошла искать сено в тень под стеной. Сухмет почти успокоился.
Потом где-то прокричали о том, что обед почти съели, и если эти бездельники еще хотят сегодня набить свои животы, им лучше поторопиться. Солдаты с гоготом понеслись в сторону казармы, а девушки, разочарованные стремительным исчезновением поклонников, ретировались на кухню со всеми своими чанами и таганками.