– Зелёный? Ты ч-чего?
Он убрал руку. Эта морфка не опасна. Но что сказать?
– Я… не знаю, ком ты.
У морфки подкосились колени. Пока она медленно опускалась на скамью, Пепель поднял уроненный ею предмет – масляный светильник. Он сглотнул, представляя, как бы тушил горящее масло на своей коже. Большая часть пролилась, но разговор планировался коротким. Путник когтями вынул из печи уголёк и приложил к фитилю. Стало светлее.
– Ты искала хозяина этого дома? – неловко заговорил он.
Морфка очнулась и кивнула головой:
– Надеялась найти.
Пепель вдруг понял, что та сейчас зарыдает, и запаниковал. Чтобы отвлечь её, он спросил:
– А-а… Не могла бы ты объяснить, почему все меня выгоняли, а ты так спокойно сидишь рядом? Это какой-то особый дом для путешественников?
Морфка будто впервые его заметила – она вскочила и попыталась бежать. Пепель перегородил ей дорогу.
– Почему вы меня боитесь?!
Трудно сказать, кто из них был перепуган больше.
– Потому что ты проклят! – закричала морфка в слезах, – Ты проклят! И погибнешь! Как!… Как Зелёный!
Она окончательно разрыдалась. Пепель медленно провёл пальцем по переносице, не в силах вернуть глазам привычную величину. Утешать морфку он боялся, но и выпускать тоже – могли подумать невесть что и тогда придётся бежать.
– Кто такой Зелёный? – спросил он, намеренно увеличивая паузы между словами, чтобы держать голос в спокойствии.
Морфка нечто прохлюпала, сидя на кровати.
– Это он здесь раньше жил?
– Да… он…
– И что с ним случилось?
– Я не знаю.
Пепель сел на пол, облокотившись о дверь. Морфка успокаивалась, так как нашла в себе силы говорить.
– Все, кто покидают родные места, погибают, – сказала она, – но Зелёный всегда возвращался.
– И куда же он пошёл?
– Меж заката и восхода.
Путник отметил это для себя как нечто новое.
– То есть на Север?
Морфка быстро покачала головой, будто он сказал глупость.
– Не-ет, меж заката и восхода!
Пепель устало кивнул.
– Мне нужно знать точнее.
Она вдруг подняла голову, тот продолжил:
– Возможно, я смогу найти его…
…но сорвалось, так как морфка снова принялась лить слёзы.
Усталостью Пепеля можно было бы усыпить весь Центроград.
– Ты боишься меня? – спросил он, поднимаясь.
Она судорожно закивала головой. Тогда Пепель расстегнул защёлку стальных когтей и демонстративно откинул оружие в сторону, надеясь, что морфке не хватит воображения схватить их и попытаться угрожать.
– Всё, больше мне нечем тебе угрожать. Я отойду от двери, если ты пообещаешь не кричать.
– Я не верю тебе. Ещё никто не оставался жив, встретившись с чужаком.
– У вас какая-то война с другим поселением?
Морфка прикусила губы и огляделась, будто кто-то мог её услышать.
– Ты действительно ничего не знаешь, – сказала она удивлённо. – И ты больше похож на меня, чем на них. Да и те чудовища никогда не разговаривали.
– Чудовища?
– Да-а, – кивнула морфка. – Огромные, с рогами, когтями… Но они у них не снимались. Я однажды видела, как они уносили наши пожертвования. И все винят Зелёного, что он выпустил их из-под земли. И в тот год земля действительно шаталась под ногами. Красное небо! Было очень страшно. Но как это могло произойти?
Она вздохнула.
– Я здесь, потому что хотел больше узнать об этих слухах, – осторожно проговорил Пепель. – Я уже натыкался на стаи странных существ по дороге сюда.
– Если бы ты их видел, то умер бы!
– Я не знаю, видел ли их, – отрезал он. – Я только слышал вой. Иногда крики. Но только по ночам.
– Мы кладём для них пожертвования и не выходим из дома. Нас они не трогают. Но мы боимся.
– Долго это продолжается?
Морфка задумалась.
– Почти четыре года.
Пепель в ужасе округлил глаза.
– И за это время вы ни разу не пытались убраться отсюда?
– Несколько семей пытались… Ночью раздавались крики. А утром…
Она закрыла рот руками и сглотнула, подавляя тошноту. Пепель понял, что идти сюда в одиночку было ужасной идеей.
– А кто такой Зелёный?
– Никто не знает.
Путник закатил глаза.
– Мне говорили, что он поселился здесь ещё ребёнком: пришёл еле живой, весь в ранах и крови, несколько недель не разговаривал, о себе помнил мало. Его очень пугал огонь. Он часто пропадал, но возвращался. Да, он был странным, но всё было мирно, пока он вдруг не исчез.
– Ты не видела его четыре года? – удивлённо спросил Пепель.