Женщина (достает плюшевого медвежонка, заворачивает его в вязанье и, хихикая, доверительно обращается к соседке). Раньше сюда приходил мужчина, он искал скелет своего отца! Ну, для этого ему придется съездить в Грац. Но скелет нужен им самим, для исследования.
Обе корчатся от смеха, фраза ходит в очереди по кругу, вполголоса передается работающим вязальными спицами дальше, все время повторяется, вызывая все большее веселье.
Связанная очередь начинает разделяться, среди стоящих в ней появляются голые, розовое вязанье на розовом теле, но это не должно вызывать извращенного эротического любопытства! На ярко светящемся экране или на мониторе появляется морда немецкой овчарки с газетой в зубах и остается там до конца, единственный предмет, не обтянутый вязаньем.
Мясник (выходит из-за прилавка и злобно бьет завернутым в вязанье пакетом с колбасой стоящих в очереди). Вы отняли у смерти территорию, на которой она властвовала над живыми! Вы умалили значение самой смерти, свели его до не воспринимаемого чувствами нуля! Когда убито так много людей, невозможно определить, кто жив, а кто мертв. И какой смысл теперь у нашего очищенного от смерти бытия? Уж лучше бы нас вообще не производили на свет! А вот и собаки, вот и собаки! Рекс возвращается! Наш Рексик снова с нами! Браво! (Монотонно, незаинтересованно бубнит, проглатывая целые слоги, будто читает вслух газету.) Зеленоватой плесенью покрыт дом забвения. Перед каждой распахнутой дверью синеет твой обезглавленный сигналист. Сюда, Рекс! Вот так! Браво!
Связанные в очереди люди все ожесточеннее борются друг с другом. Иные, как немного раньше женщина, достают игрушечных плюшевых зверьков, раздевают их и натягивают на них вязанье, зверьки жужжат и сучат ножками.
Покупатель (идет за прилавок, делает себе сэндвич с печеночным паштетом и сует его в вязаную сумку). Убивать было легко, куда труднее — сжигать. Прежде всего, процесс длился слишком долго. С другой стороны, от больших костров шла такая вонь, что окрестности на много километров вокруг оказались отравлены. По ночам можно было издали видеть красноватое небо. И все же в сорока восьми печах, газовых камерах, за сутки удавалось сжечь при непрерывной работе более 4700 трупов. Спрашивается, где то место, на котором были расположены печи? Если вы, дамы и господа, знаете, пожалуйста, позвоните!
Кто-то из публики (давясь от смеха). И никакая осина, никакая ива не сможет утолить твою печаль, утешить тебя? Разве Господь с усеянным почками посохом не поднимается на холм и не спускается с холма? И не страдает ли мать, как когда-то, от тихой тяжелой немецкой утраты?
Мясник (обращаясь к человеку из публики, снова спокойно). Добиться последнего мы не в силах, но мы можем к этому стремиться, и самое последнее — смерть, наилучшая возможность скрыться от мира. Поверьте, уж в этом-то я разбираюсь! Люди еще потирают руки, вскидывают их вверх, но уже поздно, путь уже изъезжен, истоптан миллионами ног плюс, минуточку, мне надо подсчитать, да, плюс еще восемь, так сказать, в виде добавки. Все одно к одному! Знаете, когда я нарезаю колбасу высшего качества и остается хвостик, я отдаю его бесплатно, для Рекса. Умаляйтесь! Делайтесь такими же маленькими, как овчарка! Тогда у вас есть шанс попасть в телекадр.
Итак, значит, если вы хотите, чтобы восхищались вашими милыми личиками на экране, вам не следует быть чересчур большими. Не переживайте, если сегодня вы еще кажетесь себе достаточно крупными!
Я вообще не вижу смысла впадать в ярость из-за того, что вы не можете вцепиться в нашего сегодняшнего гостя за стеклом экрана. Вцепитесь в кого-нибудь другого! Или побывайте хотя бы разок в каждом домашнем хозяйстве! Вы можете явиться туда по собственному почину. У вас есть на это право. В конце концов, ваше изображение было на экране, оно, правда, принадлежало кому-то другому, одной международной знаменитости. Или эта дурацкая картинка не может успокоиться из-за того, что кто-то сдвинул нашу антенну? Пожалуйста, постойте здесь сами вместо своего изображения, вы достаточно для этого глупы!
Да-да, вы! Кто же еще? Если по-прежнему хотите войти в картинку, не вскакивайте, двери аппарата закрываются автоматически. Внимание, отойдите назад! Поезд отправляется.
Покупательница. Что-то или наступает или не наступает. Мы ждем и бодрствуем, никто, кроме нас, не сделает этого. Из могил торчат руки и ноги, так плохо они были засыпаны землей, пропитанной кровью. Наше бытие неповторимо и непредставимо, но оно не есть нечто само собой разумеющееся. Поэтому я просто не понимаю, почему так много людей судорожно пытаются найти собственный ход бытия, вместо того чтобы просто радоваться жизни здесь, у нас. Сегодня пришло значительно меньше людей. И снова ушли четверо, а ведь нам приходится платить, если в конце кто-то отсутствует! Под липой, побеждая в два счета.
Мясник. Фрау Маргит, о вас я едва не забыл! Начинайте и выигрывайте! Слева вы видите номер вашего лотерейного билета, справа стол для игры в роббер. Это по крайней мере вы способны понять! Тут на кону не только развлечение, но и нервное напряжение. Но от этих четверых вам, к сожалению, придется отказаться, все остальные в вашем распоряжении вплоть до финального розыгрыша. Итак: масса минус четыре. Все эти люди ждут на остановке, но трамвай если и приходит, то всегда переполненный. Стоящий тут же сарай, восемь метров в ширину и тридцать в длину, внутри совершенно пуст. В него входят, но из него не выходят. Не хотите ли этими людьми обогреть, к примеру, вашу комнату?
Итак, туда входят, но оттуда не выходят. Боже мой, не сбросил ли кто-то туда сверху какой-нибудь предмет? Свинство! На мое поле трижды выпадал выигрыш в 100 тысяч шиллингов, я, таким образом, выиграл бы сто тысяч! А вы мне что-то туда вбросили! Я предпочитаю играть в роббер одной монетой, а вы подложили мне свинью, прежде чем я успел увидеть число, и вот я уже ничего не вижу! Почему вдруг все затуманилось? Главное, я не могу видеть число, которое там значится. Почему они вообще еще ходят, эти трамваи? Урожай человечества уже собран. К чему им ходить? Их уже немного осталось, но недавно сняли с нашего персонального счета еще четверых. И теперь мы ждем своего рекламного подарка, ведь мы завербовали еще одного клиента. Я хочу здесь побудить вас, уважаемые покойники, отдать нам ваши органы, возможно, кто-то будет этому рад. Я поставлю также вопрос о том, чтобы сразу после вашей смерти ваши дома подверглись обыску в первую очередь, вы, возможно, обрадуетесь и этой мелочи! Да, последние станут первыми. Не стоит благодарности!
Покупательница. Почему так рыдают ваши близкие? Если вы считаете, что у вас есть на это причина, прошу вас спокойно оглядеться вокруг. Мы к этому привыкли с тех пор, как стали здесь жить. К чему вопросы?
Покупатель (невозмутимо продолжая вязать). Сравнительно-исторические расчеты и просчеты тоже никогда не затрагивают сути. Я предлагаю платить самим до тех пор, пока мы не сможем наконец получить свой бонус, а не ждать, когда перед нами угрожающе предстанет какой-нибудь представитель. Возможно, он представлял нас все это время, с открытым огнем, тридцатью двумя литрами пива и ускорителем пожара в руках, а мы и не заметили!
Завещать что-либо потомкам значит в то же время забывать. Наконец кто-то возвращает нас в наше былое величие и ведет, хотя и с опозданием, к совершенству.