Мясник вытаскивает из-под прилавка белые кости и череп и засовывает их под ковер, один из покупателей пытается ему помешать, возникает небольшая потасовка.
Покупатель. Я хочу вам напомнить на этом месте, дорогие покойники, что каждый человек абсолютно незаменим и неповторим, потому что в нем для нас воплощается нечто другое, грядущее. Собственно, оно, это грядущее, должно было бы прибыть с ближайшим поездом, а если не с ним, то со следующим за ним. Ну да ничего. Поезда приходят и уходят. Они ходят в австроритме, и мы, само собой, обладаем соответствующим чувством этого австроритма разной окраски и на разный вкус. Вы можете в любой момент подобрать себе подходящий. Чтобы и вы наконец могли держать ритм и шагать в такт!
(Собачий пастух снова берет в руки посох и, грызя колбасу из своего пакета, легкими ударами разгоняет остатки очереди.)
Но совершенно ошибочно полагать, что Австрия вообще ничего не сделала для своих изгнанных после вторжения девушек и парней. Вот достоверные цитаты из до сих пор не опубликованного, казенным языком написанного документа.
(Показывает своим посохом на экран. На экране с головой овчарки высвечиваются и одновременно громко читаются вслух следующие цитаты: «Внимание/ Все это правда! 5004 получателей австрийских пенсий! В 1993 году из Австрии было переведено около 1,6 миллиарда шиллингов для пенсионеров и пострадавших. Внимание: это правда! Более 8 миллиардов шиллингов было переведено для преследовавшихся по национальному признаку женщин и мужчин (и соответственно их супругов) по всему миру. Внимание: это правда! Когда-нибудь с этим надо кончать! Подобные выплаты Австрии пострадавшим от преследований по национальному признаку производятся уже несколько десятилетий, составляют в сумме 200 триллионов 300 миллиардов шиллингов и будут ежегодно производиться впредь. Д-р Герберт Кроль, 10 августа 1994 года, регистрационный номер 96-Res/94».)
Внимание: это правда! Но позвольте спросить: кто он, этот д-р Кроль? О нем мы вообще никогда не слышали. Если он случайно смотрит нашу передачу, пусть позвонит прямо сейчас. И если кто-то знает д-ра Кроля, пусть скажет ему, чтобы он нам позвонил. Спасибо.
Покупательница (продолжая вязать). Я боюсь потерять чистоту и безупречность своей мысли, если начну работать над более или менее подходящим моральным преодолением смерти. Впрочем, я в любом случае могу хоть сейчас сделать примерку. (Примеряет плюшевой собачке вязаную попонку.) Таким образом, хотя бы раз победит рационализм. Знаете что? Давайте просто запретим смерть, чтобы она нам больше не угрожала! Что? Ничего не выйдет? О Господи! Жаль! Тогда давайте запретим мышление! А потом запретим задавать вопросы. А потом запретим автомобили. А потом запретим светофоры. А потом запретим собакам какать на улице, где им вздумается. Позволим только моей, и ничьей больше! А сейчас я запрещаю вас! Мне бы полкило фарша, но я, собственно, не собиралась его покупать! Ох, не хотела я этого делать! Знай я все заранее, у меня и желания такого не возникло бы, вы уж поверьте! Если и хотела, то сегодня я об этом еще не знала. Сначала мне надо пройти профилактическое обследование, а потом, на стадии выздоровления, посещать диспансер. Я всегда озабочена своим здоровьем.
Другой покупатель. До чего же оригинальная идея: привести нас к правде, предварительно запретив ее. Взгляните-ка сюда: наше время новехонькое или почти как новенькое. Оно нас почти переросло. А то, что время сегодня снова то и дело оскорбляют, — это штука не заразная. Минуточку, мне надо быстренько прикрепить эту правду!
Оба примеряют попонку игрушечной собачке.
Мясник (подходит с заинтересованным видом). Вы совершенно правы! Лучше всего взять острый нож и отделить ее от костей. А потом, проперчив, сунуть в духовку.
Мясник складывает черепа в мешок, затем один завернутый в вязанье череп показывает остальным: «Не хотите ли еще немного?» Покупательница кивает и сует череп в свою вязаную сумку.
Покупательница (небрежно, нетерпеливо, словно куда-то торопясь, цедит слова сквозь зубы). Вступает в свой предел последний время. И только ты сияешь серебром. И плачешь, мотыльков жалея племя. И спор об облаке заводишь со зверьем.
Внезапно мясник бьет по плюшевой собачке, покупательница локтями и сумкой отталкивает его и одновременно продолжает лихорадочно вязать попонку. Мясник бьет ее по голове, она падает. Остальные стоят, делая вид, будто ничего не произошло.
Покупательница. Вы полагаете, нечто организованное таким способом может снова и смысл обрести и в свою причину врасти, и не только локализовать, но и преобразовать массовые выступления? Превратить их в «движение»? Какое еще движение? Что-то я не вижу, чтобы здесь что-нибудь двигалось! Ой, мне кажется, движение здесь уже было, а я снова пришла слишком поздно. А это не движение. Нет. Я пока еще верю своим глазам. Это не оно. Или все-таки? (Она ощупывает дергающую ногами собачонку.) И это называется движение? Ой, умру со смеху! Жду целых пятьдесят лет, а вы мне подсовываете вот это?! Стоп! Вы правы, извините! Теперь я вижу, что это движение начинает двигаться. Пожалуйста, взгляните сюда, вы такого еще не видели! В этот самый миг я стою в самом начале движения! Просто класс!
Сейчас, когда движение начинает бить хвостом, я, например, вижу, что вон там лежат четверо мужчин. Они расположились звездообразно вокруг столба и как будто спят. Мне они не мешают, но, надеюсь, не мешают и движению. Оно еще как следует не окрепло.
Попробую и себя представить спящей. С закрытыми глазами я вижу даже лучше, чем с открытыми! Так бодрствую я или сплю? Я купила себе новый телевизор и новый CD-плеер, но ведь человеку, в конце концов, и кушать надо. Остался ли у возможности превращения хоть какой-то шанс ввиду этой окружающей нас искусственности, которая делает всех все назойливее в отношениях с остальными, а нападки всех на всех все доступнее, более того, она сама организует такие нападки, причем в этом прекрасном движении, которое сегодня нам подарили, хотя мы ради него особенно и не напрягались?
Несколько покупательниц (продолжая вязать, усердно кивая и перебивая друг друга). Минуточку, я вижу, как кто-то протягивает мне записку: значит, меня уже кто-то схватил! Ах! Когда я сплю, у меня всегда возникает совершенно определенное чувство, вот только не пойму, какое. И вот сейчас у меня определенное чувство, будто меня кто-то хватает. Ой! Кажется, меня кто-то схватил! Движение за своей спиной я скорее почувствовала, чем увидела. Мелькнула какая-то тень. (Падает.)
Похоже, мясник вошел во вкус и лупит своей палкой других покупателей. Они падают один за другим, но без драматизма, как бы играючи.
Мясник. Вот теперь можете попробовать и вы, если не боитесь. Тут еще вон сколько осталось! Но сначала вы должны откупиться от меня! Тут куда ни ткни, появляется ваш мясник. Это профессия, взятая на откуп. Надо лишь слегка потереть, количество и размер вашего выигрыша вы найдете на вашей стороне. Что это вы вдруг завертелись? Смотрите лучше на меня! Я встал таким образом, чтобы вы во мне могли видеть и свою обратную сторону, если достанете еще одно карманное зеркальце. Вот тогда узнаете, сколько было ударов и каков ваш выигрыш!
Если после этого вы не прекратите игру в роббер, приходите туда, где они все погребены. Я ваш драгоценный гроб и немедленный выигрыш! Вы только играйте, играйте! Возможно, вам перепадет что-то и от меня!
Я знаю, что отказ от выигрыша сочтут вашей слабостью. Но только в том случае, если вы откажетесь. Тогда и выяснится, будет ли правда целью, конечным пунктом ваших поисков или же она приведет к мятежу, к неповиновению, а это значит, ах, я и сам не знаю, это значит, что когда вы проиграете весь свой выигрыш, уже вряд ли что-либо сможете увидеть. Да, это можно узнать по звездам, но только если вы подойдете к открытому окну. Если вы ищете свободу, вам придется убрать все, что лежит у нее на пути. Но поднимайте осторожно. Все это еще пригодится в большом заключительном розыгрыше. Не беспокойтесь. Вы тут же можете начать все сначала с дождем, снегом, громом и сверканием ваших глаз! Но вы ничего не найдете или, в лучшем случае, найдете то, что уже находили ранее в лесу из съестного.