“Джинсей — ва нана — короби, йа-оки”, что значит: “Жизнь человеческая — семь раз упадёшь, восемь встанешь”.
О Бодхидхарме рассказывают ещё две легенды. Согласно одной из них, однажды он заснул во время медитации. Проснувшись, он в гневе отрезал себе веки и швырнул из наземь. Из них и вырос первый куст чая. С этого времени монахи пьют чай, который отгоняет сон и взбадривает их.
По другой легенде император Лян У-ди, который был учеником Бодхидхармы и усердно помогал распространению дзен в Китае, как-то спросил у патриарха, что он заслужил своими делами в будущих жизнях?
— Ровно ничего,— ответил тот.
— Каков же в таком случае основной принцип святого Учения?
—.Да оно пусто, в нем нет ничего святого!
— Кто же тогда ты, что стоишь перед нами?
— Я не знаю,— сказал Бодхидхарма.
Учителя дзен часто используют остроты, парадоксы, из-под которых необходимо добыть истину, могут выражаться грубо и вульгарно, а то и треснуть ученика палкой. Если в дзенских монастырях господствует суровая дисциплина, то для учеников извне она не нужна. Можно жить нормальной жизнью, заниматься обычными делами, вести семейную жизнь и получить сатори.
В Японии нет такой отрасли искусства, культуры, на которую бы дзен не оказал влияния. Это видно в архитектуре, скульптуре, живописи, поэзии, садоводстве, спорте, ремёслах, торговле.
“Если сидишь — сиди. Если идёшь — иди. Главное — не мельтешись попусту” — сказал один из учителей дзен и заключил в этом все.
Дзен не допускает никаких задних мыслей, фальши и иллюзий. Кто поступает согласно дзен, поступает естественно, без внутренних противоречий. Когда Банкей-сан умер, один слепой сказал: “Я не могу видеть лица человека, но могу определить его характер по голосу. Обычно, если кто-то приносит поздравления, я слышу скрытую зависть. Если кто-то соболезнует, я часто слышу удовлетворение в его голосе. Но во время всех моих бесед с Ввнкеем его голос всегда был честным. Если он выражал радость, я слышал радость. Если говорил о печали, его голос звучал печально”.
Когда-то в Токио жили два учителя дзен. Учитель Унсе поступал всегда в согласии с тем, чему учил, был строг к себе, не имел никаких страстей и слабостей. Танзан был его полной противоположностью. Он ел, когда был голоден, если был сонным, то спал даже днём, и не сторонился сакэ, если у него была охота выпить. Однажды Унсе пришёл к Танзану, который как раз потягивал из бутылки.
— Как дела, брат?— весело крикнул Танзан,— Выпьешь во мной?
— Я никогда не пью,— ответил Унсе.
— Человек, который не пьёт, нечеловечен,— высказал мысль Танзан.
—Ты смеешь называть меня не. человечным лишь потому, что я не предаюсь порокам?!—рассердился Унсе.—Если я не человечен, то кто же я?
— Будда,— отвечал Танзан, покатываясь со смеху.
Он был великим человеком и поступал согласно со своей природой. Он достиг такого совершенства, что предсказал даже свою смерть. В последний день он написал 60 открыток друзьям: “Я ухожу из этого мира. Это моё последнее сообщение. Танзан. 27 августа 1892 года.” Он велел слуге отнести открытки на почту, после чего спокойно умер.
Человек, поступающий в согласии с дзен (равносильно со своей природой), не боится смерти. Монахиня Эшун, чувствуя, что её конец близок, велела соорудить во дворе костёр, поднялась на него и подожгла. Когда огонь запылал, какой-то монах крикнул:
“Преподобная! Там, должно быть, ужасно жарко!” Эшун высунулась из костра и презрительно бросила: “Подобные вещи могут занимать лишь таких дураков, как ты!” После чего умерла в пламени.
Однажды, когда учитель дзен КОДЖУН читал сутру, вошёл бандит с ножом и потребовал денег.
“Не мешай!—прикрикнул на него Коджун.—Деньги в том ящике.” И продолжал читать. Через минуту он приостановился и крикнул бандиту: “И не бери всего, завтра я должен платить налоги”.
Бандит взял большую часть денег, но немного оставил. Когда он уходил, Коджун остановил его: “Если тебе сделали подарок, за него следует благодарить!”
Совершенно растерянный бандит пробормотал благодарность и убежал. Через пару дней его схватили и он признался в ограблении Коджуна. Тот, вызванный как свидетель, заявил:
“Этот человек не вор. Во всяком случае я ничего об этом не знаю. Я дал ему денег и он меня за это поблагодарил”.
Бандита все же посадили в тюрьму, но выйдя из неё, он стал учеником Коджуна.
Не существует монолитного типа дзенского мудреца уже потому, что дзен не создаёт искусственного идеала человека, но стремится выявить то, что дано ему самой природой. Именно поэтому многие известные учителя дзен И их методы бывают полярно различны.