ПУТИ всех и каждого из нас (любой формы вообще) поэтому равно необходимы для эволюции мира. Мы все равны в своих путях.Великий учёный и жалкий идиот, государственный муж и пьяница, спящий в луже, и кто угодно другой — все равны и необходимо должны существовать и быть в данный момент тем, чем они являются в данный момент. ПУТЬ пьяницы и идиота не менее важен для эволюции, чем чей-либо другой. Отсюда:
все ПУТИ равноуважаемы.
Никто — хочет он или не хочет — не свободен поступать иначе, чем поступает. Мы не можем поступать лучше или хуже, сделать больше или меньше чем должны. Акт предшествует оценке, анализу или реализации.Может казаться, что это не так. Но дело в том, что акт следует считать уже начавшимся, как только возникла необходимость в нем, возникла его причина. А этот момент чаще всего не ухватывается нашим сознанием, и наше “намерение”— лишь попытка угадать, какое именно действие мы совершим. Иногда мы угадываем это, иногда — нет, но действуем всегда.
Понуждение любой формы к действию осуществляется через создание вокруг неё определённого узла обстоятельств, в силу которых она вынуждена поступать так, а не иначе. Несвободная форма, таким образом, движима обстоятельствами, импульсами. •Это качество формы, как таковой. Человек, однако, не есть лишь форма. Каждый из нас может быть изображён как некое триединство.
“Я”— физическое — собственно форма, тело со всем, что принадлежит ему непосредственно;
*Я” — личность — сознание, мышление, хронологическая память, знания и идеи, приобретённые в жизненном опыте. Это “Я” занимает руководящее положение относительно первого, и для него характерны большая изменчивость, оперативная подвижность, т. е. большая степень свободы;
“Я”— ничто — или просто НИЧТО; действующая в нас и через нас первопричина, т. е. то, что вызвало нас к жизни, как форму, заставляет нас жить и действовать, как ток проводит в движение робота. Это — сама жизнь в нас.
Первый и второй элементы триединства — модификации НЕЧТО, одна из которых придаёт нам форму, другая — окраску, индивидуальность. НЕЧТО и есть НИЧТО в приложении к миру форм. Это наша сущность, наше истинное “Я”, поскольку остальные зависимы от него. Термин “НЕЧТО”, таким образом, использован лишь для обозначения НИЧТО в данном, относящемся к “Я” его проявлении. Обретая форму, мы как бы выкристаллизовываемся из НИЧТО, тем не менее оставаясь им. Так пар, сконденсированный в бутылке, становится водой и затем замерзает, принимая форму бутылки, но всегда остаётся водой. Мы возникли из пара и обратимся в пар, и были ли мы льдом, жидкостью, паром — мы всегда вода, всегда одно и то же. Как форма — мы смертны, конечны, как сущность — мы бессмертны и не ограничены ни пространством, ни временем, мы свободны.
Свобода эта не тождественна произволу. Она есть осознание своего ПУТИ, как неизбежности и необходимости, совпадения с ним, принятие на себя ответственности за него. Наш ПУТЬ есть наше дело, призвание, в конечном счёте — мы сами, наша программа. Наши же действия — внешняя, доступная восприятию других её реализация. Отсюда: свобода есть осознанная необходимость, конкретное отражение которой для каждого есть его “НЕЧТО”, его истинное “Я”.
Как НИЧТО я абсолютно свободен и абсолютно ответственней перед собой (не только за себя, но и за всех, за все, что происходит в мире — ибо я и есть ВСЕ!). Осознание себя НИЧЕМ равно осознанию себя ВСЕМ и требует выхода за пределы личности, отказа от неё. Иными словами, я обретаю свободу, осознавая весь мир собой и принимая на себя ответственность за его ПУТЬ. Однако я не могу при этом отказаться от своего личного ПУТИ, выйти за его колею. Если человеку несведущему такое кажется возможным, то обретение свободы исключает всяческое “если бы”, и невозможность иных наших действий становится очевидной. Речь идёт о своего рода внутренней переориентировке, об ином подходе к миру и к себе.
Это переход степенью выше — от осознания себя ограниченной, временной, порабощённой необходимостью формой к самоотождествлению с этой необходимостью, с беспредельным и всесильным НИЧТО.
Именно это подразумевает “йук” в смысле “ярмо”: все мы, так или иначе, влечём на себе это ярмо, ярмо ПУТИ. Можно дёргаться и рваться в нем, упрямиться и пятиться, раздирая в кровь шею и получая удары кнута, но можно и принять его как своё дело, добровольно и радостно. Тогда нам станет ясна целенаправленность и полезность нашей задачи, и мы увидим, как можно выполнить её лучше и совершеннее. Труд наш от этого не станет легче, но он будет осмысленным, творческим. Рабский труд из-под палки превратится в творчество свободного духа, творчество художника, стремящегося наиболее совершенно реализовать своё видение, свой идеал.