— Послушай, ты чего так разошелся? — едва ворочая языком, Курт все же попытался урезонить разошедшуюся деревяшку.
— Да что ты понимаешь, ты… — и посох выплеснул на него смесь ругани, магических терминов, невероятных, просто запредельных оскорблений и откровенной чепухи.
— Послушай, ты действительно уверен что я — это все то, о чем ты говоришь? — Курт попытался воззвать к здравому смыслу. В самом деле — того, что здесь наболтало это «говорящее дерево», попросту не бывает.
Посох ответил оскорбительно звучащим иностранным словом. Курт тяжело вздохнул и постучал его костяшкой согнутого пальца по набалдашнику.
— Ты — псих, — убежденно сообщил он посоху. — Но я тебя понимаю. В конце концов, у тебя хозяин погиб и все такое…
— Хозяин!!! — завизжал посох — Хозяин!!!
Теперь он и вовсе не стеснял себя в выражениях. Услышав его, покраснел бы даже держатель притона. Монолог был длинным. Очень длинным. В конце концов Курту попросту надоело. В конце концов все утрачивает свою новизну и прелесть — даже площадная ругань.
— Погоди-ка… — сказал он посоху. — Если ты и дальше собираешься беседовать сам с собой, я, пожалуй, пойду. Где тебе будет удобнее лежать?
— Лежать!!! — завопил посох. — Пойдешь?!! Так ты что — ничего не понял, глупая деревенщина?!!
— Сам ты дерево… — обиделся Курт. — Объяснишь толком, так пойму.
— Он же меня тебе ПЕРЕДАЛ!!! — проревел посох таким утробным голосом, что Курта всего сотрясла тяжкая вибрация.
— Ох… — только и выдохнул Курт. — С тобой решительно невозможно иметь дело. Еще недавно я не верил в существование говорящих посохов — теперь же я не верю, что хоть что-то под этим небом способно заставить тебя заткнуться! Наверно, нужно быть магом, чтобы достичь подобного чуда? В любом случае, я никакой не маг. Так что я оставлю свершение этого подвига кому-нибудь, кто действительно может его свершить, а сам…
— Ну, попробуй, если охота, положи меня и уйди, — вкрадчиво предложил посох. — Вот возьми и попробуй…
— Куда тебя положить? — спросил Курт.
— Куда хочешь, — усмехнулся посох. — Ты все равно вернешься, так что без разницы. В лужу не клади, идиот, я ведь живой все-таки.
Курт положил посох на здоровенный плоский камень и, опасливо оглядываясь, двинулся прочь. Не успел он сделать и пяти шагов, как его опять скрутила невероятная боль. С каждым следующим шагом она становилась все сильнее, все невыносимее. Курт сделал шаг назад. Боль уменьшилась. Еще шаг… еще меньше…
Курт повернулся и со всех ног побежал обратно. Когда он схватил посох, боль исчезла.
— Как ты там называл своего Хозяина? — тяжело дыша, вытолкнул он — Повтори, пожалуйста…
Посох повторил охотно и с удовольствием. Курт сидел и слушал его с блаженной улыбкой на лице.
Высказывался посох долго. Очень долго. Тем более, что запас ругательств у него был преизрядный. Некоторых выражений Курт и не слыхивал-то отродясь. Ну еще бы! Сколько лет ему — а сколько посоху. Эта деревяшка, небось, если и не сотворение мира, то уж первого человека помнит наверняка. Вот и было ему когда поднавостриться. Ну ничего, Курт тоже научится. С таким-то собеседником! Ишь, какие пассажи закладывает! Один к одному, один лучше другого — да так напевно, что поневоле заслушаешься.
Курт и заслушался.
Он просто устал — очень устал. А в каком ином состоянии можно присесть отдохнуть на труп? Притом же ведь и отдохнуть не получилось. Сначала маг этот распелся — чтоб ему на том свете икалось! А потом Курта окатило такой немыслимой болью… а теперь трупа нет, и мага нет, и боли нет — только усталость. И колыбельную посох выводит такую славную… Вот усталость и взяла свое.
Усталость взяла свое, и Курт заснул под самую что ни на есть приятную, а лучше даже сказать, приятнейшую музыку в мире — целиком и полностью одобряемую ругань по адресу целиком и полностью неодобряемого человека. Может, когда-нибудь он и простит мерзкому магу его сумасшедшую выходку… но не сейчас. Никак не сейчас. Даже не просите.
Однако просили. Чужие, резкие голоса… посох дернулся в руках, и Курт вскочил раньше, чем понял, что это уже не сон. Среди мертвых были живые, их появление Курт прозевал и теперь понимал только одно — эти неизвестно откуда взявшиеся воины очень хотят сделать мертвым его самого.
Сверкнула острая разящая сталь, Курт вскинул руку с посохом и каким-то чудом сумел парировать удар. Воин замахнулся снова. Остальные поспешно спрыгивали с коней. Внезапно темнота раздалась, и на поляну вылетел еще один всадник.
— Прекратить! — прозвучал резкий, властный голос. — Живьем его. Вы что, не видите — он сумел подобрать посох! Такие люди нам нужны.
По тому, каким голосом неведомый начальник всадников признал полезность Курта, тот понял — лучше оказаться мертвым, чем полезным этому человеку. А потому он, не особо раздумывая, подскочил к напавшему на него первым воину и с размаху огрел его посохом по башке. Тупо хрюкнув, тот свалился в траву, а Курт со всех ног кинулся бежать.
— Это те самые, что напали на наш отряд, — сообщил посох. — Те, что убили хозяина…
— С ними тоже маг? — на бегу пробормотал Курт.
— Нет, — ответил посох. — Не было у них мага. Я потом объясню, как хозяина убили…
"Если у нас будет это самое «потом», — угрюмо подумал Курт. — «Не так легко убежать от опытных воинов. В городе убежал бы, пожалуй — а здесь?»
Увы, бежали они недолго. То, что Курту показалось тропой, закончилось тупиком. Со всех сторон нависали скалы. Никакого хода не было. Он обернулся и увидел подбегающих преследователей. Посох вздохнул и тихо, безнадежно выругался.
— Ну вот… зачем он меня тебе передал? Лучше бы просто на землю бросил. Может, меня маг бы какой нашел… Ни тебя, ни меня бы эти мерзавцы тогда не тронули. Меня бы просто не заметили, а с тебя что взять — обыкновенный бродяжка… таких по военному времени — море… — грустно сказал посох.
— А ты не можешь что-нибудь магическое на них наслать? — спросил Курт. — Ну, хоть напугать их, что ли?
— Будь ты магом или даже учеником… — печально промолвил посох. — Если б я мог что-то сам по себе я был бы магом, а не посохом.
Курт посмотрел на него и увидел свежие зарубки на древнем дереве.
— Вот, — усмехнулся посох. — Меня покалечили, словно обычную палку.
— Причем по моей вине, — угрюмо заметил Курт.
— Не унывай, тебе сейчас тоже достанется, — обнадежил посох
— Спасибо, — улыбнулся Курт, чувствуя к своему новому знакомому огромную симпатию. Может, это и была древнейшая вещь на свете, но она совершенно не задавалась. С ней вполне можно было иметь дело.
Однако наличие неотвратимо надвигающихся преследователей вызывало некоторые сомнения в возможности каких бы то ни было дел в дальнейшем. Впереди всех бежал тот воин, которого Курт свалил ударом посоха. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
— Ну, что делать будем? — перепуганно спросил Курт, лихорадочно шаря глазами в поисках спасения.
— Терпеть… — покоряясь судьбе, проговорил посох. — Авось не разнесут на щепочки…
Теперь преследователи уже не бежали. Они надвигались неторопливо. Зачем спешить? Жертве все равно никуда не деться.
— Сдавайся, мальчишка, — опять резанул из темноты властный голос. — Сдавайся, мы сохраним тебе жизнь.
— Эх, если б еще хоть чуточку стемнело… — пробормотал Курт.
— Пустое, — мягко заметил посох. — Это ж разведчики, видят в темноте почище кошек.
— На колени! — злобно выдохнул стукнутый воин. — Брось посох и вытяни руки перед собой.
При мысли о боли, которая воспоследует, стоит ему выпустить посох из рук, Курту стало нехорошо. «А вдруг эти идиоты уволокут меня прочь, а его здесь бросят?» — мелькнула ужасающая мысль. — «Я ведь умру, просто умру от боли, такого ни одному человеку не вынести. Проклятый маг. Нужно им объяснить… объяснить… Только бы поверили…»
— Послушайте, я не могу бросить посох, дело в том, что… — начал он — но воин не пожелал его слушать.
— На колени, кому сказано! — взревел он. — Брось свою палку и благодари Богов, что тебя приказано взять живым.