— Ну, тогда я думаю, мне нужно идти.
Келаэрид выглядел неплохо. Валмаксиан не заметил перемен ни в лице эльфа, ни на его руках. Прошло почти семь столетий с тех пор, как Валмаксиан в последний раз видел своего бывшего наставника, но разочарование в глазах Келаэрида, лежащего на смертном одре, читалось так же явно, как и в тот день, когда он прогнал своего ученика.
Маг опустился в жесткое кресло, стоявшее у низкой кровати Келаэрида. Старый эльф сидел, опираясь на подушки. Валмаксиан избегал его взгляда. Вместо этого он смотрел по сторонам неприхотливой спальни. Долгое время они сидели молча. Келаэрид тяжело и медленно дышал, его ноги все это время оставались неподвижными.
— Ты многого добился, — сказал наконец Келаэрид неестественно тонким голосом. Он выглядел, как и прежде, но вот голос изменился.
Валмаксиан кивнул.
— Я хотел увидеть тебя. В последний раз.
Валмаксиан посмотрел бывшему учителю в глаза:
— Чтобы примириться? После стольких лет?
Дыхание Келаэрида вырвалось со свистом через нос, и старый эльф вздрогнул.
— Ты мог бы стать одним из самых искусных мастеров Ариван… — Кашель не дал старому эльфу договорить. Затем он продолжил, улыбнувшись:
— Я хотел сказать «Аривандаара». Старая привычка. — Он опять закашлял. — Ты мог бы стать одним из лучших.
— Я и так лучший, — сказал Валмаксиан. Он вздохнул, осознав, как это звучит. Прошло столько времени, а он по-прежнему ощущает себя юнцом в присутствии Келаэрида.
— Ты совершил сделку.
— Я сделал то, что было необходимо.
— Невзирая на последствия?
— Последствия? — переспросил Валмаксиан. — Предметы, которые я создаю, ищут по всему Силуваниди. Вот последствия моих действий. Я прочел заклинание… со свитка, который вы сами написали. Я решил проблему с помощью Плетения. Разве не этому вы меня всегда учили?
Келаэрид покачал головой.
— Я говорил тебе, что ты добьешься всего, чего пожелаешь, но для этого ты должен пожертвовать частью себя.
— Я думал, что как раз от этого вы меня предостерегаете, — съязвил Валмаксиан. — Вы предупреждали, что демон потребует платы, а теперь говорите, что я должен был пожертвовать частью себя. Я бы пожертвовал всем, чем мог, но пока, за шесть с половиной веков, счет так и не поступил.
Келаэрид с горечью рассмеялся, и у него начался новый приступ кашля.
— Это не означает, что он никогда не поступит. И есть большая разница между тем, чтобы жертвовать ежедневно маленькой частичкой своей души, и ценой, которую, вне всякого сомнения, запросит Эн’Сэль’Динен.
— Вы тоже должны были об этом помнить, — бросил Валмаксиан. — Ведь это вы призвали демона в первый раз.
— И я же отправил его обратно в Бездну, где ему самое место.
— Это было мое решение. — Валмаксиан встал, его колени дрожали. — Я прекрасно справлялся без вас. Вы только тянули меня назад.
— Я учил тебя, — прошептал старый эльф.
— Вы тратили мое время! — Голос Валмаксиана почти сорвался на крик, отразившись эхом от голых стен. — Вы тратите мое время сейчас.
— Значит, я оторвал тебя от работы? — спросил Келаэрид. — Над посохом, я так понимаю.
Кровь отлила от лица Валмаксиана, и его бросило в жар, хотя он и догадывался, что старый эльф следит за его работой.
— Да, над посохом, — ответил Валмаксиан. — Он станет моим шедевром.
— Твоим шедевром! — Келаэрид жестоко рассмеялся. — Шедевр, который, я надеюсь, ты готов потерять. Если Эн’Сэль’Динен узнает, что он для тебя значит, именно его он потребует в качестве платы.
Валмаксиан открыл рот, чтобы возразить, чтобы накричать на умирающего эльфа, но не смог вымолвить ни слова. Ощущая дрожь в коленях (какое гадкое чувство!), он вскочил и отвернулся от постели.
— Эта болезнь поставила в тупик всех священников. Всех до единого. Мое тело меня подвело, так что я отправляюсь в последний путь, Вал. И это последний раз, когда ты видишь меня, — проговорил Келаэрид в спину Валмаксиана. — Ты не можешь сказать мне, что я был прав? Не можешь пообещать, что все исправишь?
Валмаксиан повернул голову, но недостаточно, чтобы видеть своего бывшего наставника:
— Поэтому вы отправили за мной? Чтобы по прошествии стольких лет я мог сказать вам, что вы были правы? Или вы надеялись услышать, что демон заставил меня заплатить какую-нибудь страшную цену, чтобы вы смогли, наконец, сказать «Я же говорил тебе»?
— Ты считаешь, что я этого хочу?
— А разве нет?
— Ты был как сын мне.
— Я не ваш сын. И никогда им не был.