Не собираясь давать ничего этому жалкому, магически связанному существу, Валмаксиан пожал плечами:
— Называй свою цену, и покончим с этим.
Демон фыркнул, выпустив облачко ядовитого желтого газа, и сказал:
— Часианна.
Несмотря на уверенность, что Эн’Сэль’Динен ничего не сможет сделать вопреки его воле, что заклинание привязки обязывает демона подчиняться, Валмаксиан почувствовал, как кровь стынет в его жилах.
— Что ты сказал?
— Девушка, — прорычал демон. — Часианна. Ты знаешь, о ком я говорю.
— Почему? — вырвалось у Валмаксиана. То, что Эн’Сэль’Динену было даже известно ее имя, пошатнуло его уверенность.
— Ее кожа, — демон практически прошептал, — она мягкая? Мягкая на ощупь? Теплая и приятная?
Голова Валмаксиана опустилась, и демон захохотал. От его смеха Валмаксиану стало плохо.
— Ты заплатишь мне, — прошипел демон. — Я больше не связан… и никогда не был связан тобой. Твой учитель, этот ублюдок Келаэрид, он ведь пытался предупредить тебя, не так ли? Пытался сказать тебе, что ты никогда не сможешь контролировать меня и что все, что ты от меня получишь, будет стоить свою цену.
— Убирайся. — Поспешность, прозвучавшая в голосе Валмаксиана, выдавала отсутствие уверенности. — Возвращайся в Бездну и больше никогда…
— Глупец, — прервал его Эн’Сэль’Динен. — Я получу ее мягкую кожу, ее податливые губы и ее вздымающуюся…
Валмаксиан выкрикнул командное слово, и сверкающие магические заряды вылетели из конца посоха. Они пересекли небольшое расстояние, отделяющее эльфа от демона, прежде, чем Валмаксиан успел закрыть глаза от внезапной вспышки света.
Вспышка была слишком яркой для волшебных стрел.
Маг открыл глаза и дико заморгал. Пурпурные пятна вскоре рассеялись, а демона уже не было. Стрелы должны были ранить его; разумеется, они бы его не убили, да и распылить бы тоже не смогли. Но демона нигде не было видно.
— Часианна, — выдохнул Валмаксиан, затем развернулся и побежал вниз по ступеням, бормоча слова заклинания, которое должно было в мгновение ока перенести его к дому единственного эльфа на всем Ториле, которого он по-настоящему любил.
Держа посох перед собой, Валмаксиан прошел через последнюю межпространственную дверь и оказался в доме Часианны. Он ожидал увидеть демона Эн’Сэль’Динена, ожидал увидеть, как Часианна и ее слуги отбиваются от монстра, думал вот-вот присоединиться к схватке. Но в доме было пусто, и этого он ожидал меньше всего.
В обставленной со вкусом гостиной, в которой он стоял, было темно и тихо. Эльф увидел перевернутый золотой столик филигранной работы, разбитую хрустальную вазу, лежащую рядом, и единственную лилию на длинном стебле, которая уже завяла на мокром ковре.
— Часианна! — крикнул Валмаксиан, и его голос эхом отразился от сводчатого потолка.
Он затаил дыхание в ожидании ответа, но ничего не услышал. Осмотрев комнату, он убедился, что остальные вещи находятся на своих местах. Вся комната была заставлена ценным антиквариатом, и некоторые предметы были зачарованы самим Келаэридом. Валмаксиан знал каждую вещь и понял, что ничего не пропало.
Он быстро пересек гостиную, вышел через широкий дверной проем в переднюю и направился к лестнице. Стук его каблуков по мраморному полу с шахматным узором посылал вверх звонкое эхо.
— Часианна! — снова крикнул эльф, но ответа опять не последовало. Остановившись у подножия лестницы, он открыл рот, чтобы в третий раз позвать девушку, как вдруг услышал какой-то звук. Сначала ему показалось, что кто-то кричит, но затем по спине Валмаксиана пробежал холодок. Это был не крик — звук был слишком неестественным, не эльфийским. Он напоминал завывание ветра, дующего… где? В горах? В узком каньоне?
Валмаксиан не стал задумываться над тем, почему у него возникла именно такая ассоциация. Вместо этого, он рванул вверх по ступеням, взметнув полы мантии и вцепившись одной рукой в перила; в другой он держал посох.
— Часианна! — еще раз позвал он, поднимаясь по лестнице. Его ноги уже начали болеть, когда он взбежал на верхнюю ступеньку, но Валмаксиан не обратил на это никакого внимания. Он подошел к широким двойным дверям, ведущим в спальню Часианны, — они были закрыты — и обнаружил сразу две вещи: у спальни не было служанки, которая всегда открывала двери для него, и сквозь щель под ними просачивался яркий красный свет, не имеющий ничего общего с теплым оранжевым свечением каминного огня. Валмаксиан коснулся железной дверной ручки, но тут же, обжегшись, отдернул руку. Выругавшись, он взял уголок своей мантии и, используя его в качестве прихватки, открыл дверь.