– Не поймете? Спрошу конкретнее: выпить любите?
– А что, по мне заметно?
– Нет, ну я не специалист в такого рода вещах. Однако ж про вас пишут, что имеете склонность к попойкам и учинению погромов. А вот это уже с точки зрения дипломатии настоящая катастрофа.
– Вы не один в курсе моих так называемых «погромов». Императору тоже успели доложить.
– В самом деле? – лицо мужчины вытянулось еще больше. – И что же потом?
– А потом он прислал меня сюда, чтобы вы познакомились со своим новым переводчиком.
– Мда. Ну ладно. Хм. Также несколько смущает ваш предыдущий опыт работы. Участие в дипломатических миссиях – нет. Очень, очень плохо. Я даже не знаю. А языки? Насколько хорошо вы владеете вириланским?
– Вот рекомендательное письмо от старшего смотрителя Отдела чужеземных манускриптов энеля Барко. Это лучший в империи специалист по этому вопросу.
– Ага! Рекомендация. Это уже кое-что. Так, смотрим: «Весьма знающ, глубоко освоил словарный запас… также владеет и устной речью… мой лучший и единственный ученик». Ну, с этим понятно. А почему нет личной печати начальника архива? Ну, милый мой, вы же не новичок в делопроизводстве. Претендуете на солидную должность, а сами не выполняете элементарнейших правил!
– Вам рекомендации советника Ронко мало? Утвержденной самим императором?
– Ну послушайте, это ведь к делу-то не подошьешь! Мало ли кто кому что хорошего сказал? Всякое бывает. Владыка наш светоподобный, да пошли ему Небесный повелитель здоровья и счастия на многия века, тоже ведь бывает в хорошем настроении, а потом и передумать может… А бумага, знаете ли, надежнее…
– Вы что же, всерьез полагаете, что я вас обманываю?
– Ни в коей мере! Просто хочу объяснить, что дело не такое простое, как это кажется со стороны. Нарушен ход административной процедуры, а вопрос-то крайне ответственный. Кому теперь выправлять ваши ошибки? Мне этим прикажете заниматься?
– Ну, знаете… Если все дело только в этих процедурах, то я и сам могу. Скажите только, что надо.
– Вот, вот… Теперь и вы понимаете. А требуется ведь совсем мало. Тем более у меня к вам искренняя симпатия. Приличный молодой человек, рос без отца, сам пробивал себе дорогу в жизни… Совестно заставлять вас бегать собирать все необходимые документы. Так что если вы просто компенсируете соответствующие затраты на указанные административные действия, то…
– Что?! – Уни казалось, что на него вылили ушат холодной воды, причем под утренние заморозки. – Вы, посол его Светлейшества, предлагаете мне, своему переводчику, дать взятку за оформление документов?
– Посол? – вытянутый впервые уставился на него огромными глазами, словно моллюск из раковины выглянул. – Ой, не смешите меня! – и он вдруг мелко захихикал. – Да с чего это вы решили, что равновельможный советник Санери лично опустится до беседы с вами? Вы же переводчик, можно сказать, все равно что технический инструмент или иной полезный предмет навроде рубанка. Когда вы нужны – вас используют, когда нет – лучше вам без нужды не отвлекать сиятельных персон от важных занятий!
– Что? Я – рубанок?! Ну, знаете, я сюда не за оскорблениями пришел! И кто вы вообще такой, чтобы я с вами общался? В предписании мне было ясно сказано: явиться для засвидетельствования перед сиятельным ликом посла. Вы посол? Нет. Отдайте сюда мои рекомендации! Пока не увижу энеля Онтия Санери, не уйду из этого дома. Сейчас у него не может быть дел важнее, чем встреча со мной!
– Молодой человек совершенно прав, – приятный баритон заставил Уни обернуться.
Вошедший был чуть выше его ростом, с небольшим брюшком, но его серые глаза светились удивительно спокойной и даже, – чему Уни подивился вдвойне, – действительно искренней улыбкой.
– Прошу простить мое небольшое опоздание, – между тем продолжил посол. – Я как раз выверял списки нашей миссии, и потому Гроки сделал мне одолжение и развлек вас этой непринужденной беседой. Надеюсь, он был не слишком… навязчивым? – и улыбка Санери стала еще более медовой.
– Нет-нет, что вы. Все… было просто блестяще, – только и промолвил Уни, пытаясь изобразить приличествующий такому случаю реверанс.
Санери легко ответил ему в чуть менее изощренной манере, – в полном соответствии с придворным этикетом.
– Может быть, нам удобнее будет поговорить вот в этой комнате, – и он пухловатой ручкой указал на дверь, из которой только что вышел. – Прошу вас, проходите, пожалуйста.
Уни смутился и, только войдя в новое помещение, вспомнил, что ему следовало бы сперва предложить хозяину пройти первым. Но Санери не обратил на это никакого внимания, проворно затворил двери и жестом пригласил гостя присесть на брошенные посреди шикарного красно-желтого ковра подушки.