– ...пятичасовой рейс «Катай Пасифик» на Гонконг. Когда вы пройдете регистрацию в Хитроу, попросите мистера Чена. Он проведет вас мимо таможни прямо на самолет. Паспорт на имя Вимса не использовать.
Высокий нахмурился.
– Слушайте, Рэнд, у меня назначена деловая встреча. Ее нельзя провести в воскресенье.
– Ты, кретин, самолет вылетает в 5 вечера. Понял?
– Послушайте, я...
– Заткнись, тупица, – разъярился его собеседник. – Ты предпочитаешь сгнить в Лондоне за убийство?
Вимс вздохнул.
– О'кей. О'кей.
– Если ты в следующий раз втянешь Компанию в какое-нибудь еще дерьмо, мы дадим тебе уже не билет на самолет.
– Я сказал, о'кей.
– Ты исчез. Все. Господи, сколько же у меня дел. Все время приходится защищать контору там, где все рушится. А когда я подумаю об этом сегодняшнем чертовом приеме в саду... – Он печально покачал головой.
Вимс посмотрел на часы и встал.
– Ну и как он проходит?
Рэнд тоже поднялся, но не стал поднимать глаза, чтобы не глядеть на собеседника снизу вверх.
– Я умыл руки. Теперь Френч действует самостоятельно.
– Но ваши люди посланы поддержать его.
На губах Рэнда заиграла зловещая улыбка.
– Он думает, что это так, – сказал он тихо, себе под нос. – Да, он думает, что это так.
Нед Френч также отправился осматривать Аутер-Драйв, откуда начиная с часа дня должны были появляться автомашины и такси с гостями. Он слышал крик муэдзина, высокий и бесплотный, похожий на голос неведомой птицы, одинокой и оторванной от родных мест. Нед был сейчас в гражданской одежде. Он посмотрел по сторонам и не увидел ни одной машины. Не слышал он и шума со стороны мечети. Он достал радиоприемничек Шамуна и приложил его к уху.
– ... А теперь часовые новости Би-би-си. Распространявшиеся ранее слухи на Ближнем Востоке подтверждены теперь сирийскими властями после налета на виллу неподалеку от Дамаска и возникшей перестрелки, в ходе которой были убиты четверо ливанских христиан-маронитов, как говорят, они находились на службе у США. Открытые высказывания высокопоставленных лиц из кабинетов нескольких арабских стран дают основания полагать, что финансируемые американцами диверсанты ответственны за более чем двенадцать взрывов большой мощности, которые произошли прошлой ночью в центре Дамаска. Во время или в результате взрывов погибло около шестидесяти пяти сирийцев, включая двенадцать детей. Вместе с тем официальные источники в Вашингтоне до сих пор не отреагировали на эти обвинения. Здесь, в Лондоне, министр иностранных дел решительно отверг любые предположения о том, что...
Нед выключил радио и направился назад в Уинфилд. Тишина в Риджент-парке казалась странной. Конечно, подумал про себя Френч, без гостей здесь и должно быть довольно тихо. Небольшой военный танцевальный оркестр еще не начал играть в одном из углов сада. Не было еще ни звона бокалов, ни позвякивания льда.
Не было и автомашин. Нед повернулся и увидел, что проезд за оградой Уинфилда пуст. Ни души.
Он удивился действенности контроля, установленного Паркинсом и рыжеволосым из МИ-5. Повернувшись к дому, Нед услышал черного дрозда, который сидел где-то на верхушке дерева и соревновался с другим, издавая трели, похожие на колоратурные партии.
Наш муэдзин, подумал Нед, призывает великих, прекрасных, известных и богатых отдать дань великим и добрым Соединенным Штатам по случаю Дня их независимости. Дань стране, которая изо всех сил стремится рассыпать бомбы по всему миру. Пой громче, муэдзин!
Возле Уинфилда он увидел нескольких людей из посольства и с телевидения, нервно снующих туда и сюда и занимающихся последними приготовлениями перед открытием занавеса. Поодаль высокая стройная брюнетка разговаривала с красивой женщиной чуть ниже ее ростом с большим бюстом и прекрасными светлыми, кудрями. На обеих была одежда цвета светлой слоновой кости. На Джейн платье до колен в складку, на Лаверн длинная юбка из очень легкой ткани и жилет-болеро без рукавов, оставлявший открытыми ее полные руки.
Нед остановился. Он отдал бы сейчас что угодно, чтобы украдкой подслушать разговор между Джейн и Лаверн. Испытывая некоторое беспокойство, он направился к ним, но держался в стороне, чтобы не нарушать беседу.
– ...невозможно всегда верить тому, что говорят сирийцы, – сказала Лаверн, обращаясь к Джейн. – Они могут пристрелить кого угодно и взвалить ответственность на убитого.
– Я знаю. – Джейн с тревогой взглянула на Неда. – Новость распространилась по всему городу, – объяснила она ему. – Ройс услышал, что сегодня на заходе солнца на Гросвенор-сквер планируется демонстрация протеста. Бдение при свечах по убитым в Дамаске.
– Кто? Сирийцы, живущие в Лондоне?
– Группы защиты мира, разоруженцы, организации, борющиеся против ядерных ракет. – Она кивнула в сторону Энспечера, который с кем-то разговаривал и время от времени выпускал дым в лицо собеседнику. – Энспечер говорит, что на этот раз коалиция шире, чем обычно. Среди жертв в Дамаске много детей.
– Но почему все считают, что именно мы сделали это?
Из Уинфилд-Хауза донесся пронзительный душераздирающий женский вопль. Казалось, что от него должны посыпаться листья с деревьев, как от порыва ледяного северного ветра. Нед бросился к дому. Через мгновение оттуда раздался выстрел.
С быстротой молнии он проскочил в дверь террасы. Грянул выстрел. Пуля из девятимиллиметрового оружия пробила штукатурку над его головой.
Нед резко остановился и поднял руки. В другом конце огромной комнаты сцена напоминала стойбище неандертальского племени.
Пучеглазый мужчина с всклокоченными жесткими волосами вцепился в запястье Пандоры Фулмер и вывернул ее руку за спину, кровь отлила от щек Пандоры, что было заметно, несмотря на грим. Сейчас Пандора стонала уже тише.
В правой руке пучеглазый держал девятимиллимитровый «парабеллум». Нед разглядел через комнату, что это был обычный натовский пистолет из тех, что солдаты продают в обмен на наркотики.