Надувая крылья, словно парус,Вы плывете, в даль свою маня,С неба ближе вам курлыкать, каясь,Так покайтесь также за меня.
За меня, жалевшего не многих,А любившего всего одну…С берегов бросаются высоких,Чтоб уже верней пойти ко дну.
Мне уже листом не распуститься —Ободрали всю с души кору,Пропадают в будущее птицы,А мое погасло на ветру.
Так мне в этой жизни напророчилДуб – пират в серьгах из желудей,Провожаю из последней мочиПоседевших русских журавлей.
Скоро, скоро – чую – в поднебесьеНаберу я эту высоту,Чтоб допеть свою больную песнюТолько вместе с вами, на лету.
И тогда ты, навсегда родная,Отрываясь взглядом от земли,Вдруг поймешь, кого навзрыд прощаютБелые, как парус, журавли.
ОПОМНИТЕСЬ
Чего мы ищем среди нищих —Богатых духом больше нет,Сердец пустое пепелищеИ закопченный тусклый свет.
Россия сгинет не в пожаре,А задохнется в темноте,В чадящем золотом угаре,В бездушной душной пустоте.
Нет, что-то было в Герострате,И я признать почти готов —Нам нужен новый поджигательНе храмов, а особняков.
И, развлекаясь до икоты,Поймете запоздало вдруг —Уже взят желтый факел в руки,Чтоб разорвать порочный круг.
Пускай огонь сердец зажжется,Уж лучше, чем сердец зола,Добром уже не обойдетсяТворить добро – не хватит зла.
* * *
Я хожу на речку каждый вечерОкунуться в розовой заре,Чтобы стало проще мне и легчеВсе забыть на клеверном ковре.
Пожалею желтые кувшинки,Не сорву их мокрые тела,В пыль веселый тянет на поминкиГармонист с соседнего села.
Там кого-то вспомнят, не ругая,Я гляжу в судьбы своей обрыв,Кем же ты живешь, моя родная,Про меня, живого, позабыв?
Поклонился ветру гордый тополь,Разговор затеял старый бор,Хорошо мне ль, грустно ль, одиноко ль,Я и сам не знаю с давних пор.
Голову наклонят ниже ивы,Будто плачут тихо обо мне,Волосы густые и красивыеРаспустив по берега спине.
Но в прохладе день утонет быстро,Закудрявит дым трубы дупло,И в сенях постелят гармонисту,Что в свое уж не дойдет село.
Я хожу на речку каждый вечерПо поспелой яблочной поре,Как когда-то в юности беспечнойОкунуться в розовой заре.
* * *
Пустое дело – петь в России,Уже не ловят смысл слов,Лишь зрелищ фантики пустыеШуршат в бездушии голов.
Мне говорят: ты будь попроще,К тебе потянется народ,Забыв – не по елею мощи,А с точностью – наоборот.
Они, зажав в руках синицу,Довольны ею обойтись.К простому – можно прислониться,Тянуться можно – только ввысь.
* * *
Отзвенела зелень по равнинам,В позолоту нарядился лес,И печально песня журавлинаяВдруг раздастся с плачущих небес.
Я уже не жду от жизни нови,Я уже не жгу надежд костер,Зря твои изогнутые бровиМне так часто снятся до сих пор.
По-другому я смотрю на небо,По-другому слышу голоса,Там, где я ни разу в жизни не был,Не желтеют грустные леса.
Не вернется, что ушло навеки,Пашет небо подуставший клин,Не с того ли покраснели векиУ всю ночь проплакавших рябин?
Где-то, где-то, может, жизнь прекрасна,Чтоб ее, безумную, жалеть,Но под небом серым и ненастнымМне не жалко вовсе умереть.
Пусть же та, что видит все иначе,Сыпет дальше в чье-то сердце смех,Но при каждом журавлином плачеПоднимая голову наверх.
Улетают птицы строгим клином,Улетает лет моих косяк,Отзвенела зелень по равнинам,Только мне не плачется никак.
* * *
Уже черемухи вскипели,Уж ночью речке не остыть,Под запах клевера и хмеляЕще так хочется пожить.
И я сегодня не остыну —Уж больно воздух свеж и чист,За что-то сердце с корнем вынулМне незнакомый гармонист.
Окину взором водь и плесыНо, не прощаясь, не томясь,По серебристой гладкой лосеПойдет душа, не торопясь.
Люблю я здешние равнины,Люблю гармони сладкий стон,Звезду в постели неба синейЛаскает месяц, что влюблен.
Стою, как есть, на полдороге,Хмельной от русской красоты,Да та не встретит на пороге,Которой я срывал мечты.