Любовь неспелаяГорчит едва,А я, несмелая,Тобой жива.
ИКОНА
Ходили люди по селу,Старух выспрашивая верно:– Иконы есть еще в углу?Дадим немаленькую цену.
– Да что вы, милые мои,Да, почитай, уж не осталось,Отдали в храм давно свои,Себе оставив саму малость.
Такое наше житие,Вы церковь видели в Отрадном?Всем миром рушили ее,Всем миром ставили обратно.
Осталось для себя одна —Молить за внуков каждый вечер,Чтоб, не дай Бог, опять войнаДа чтобы помирать полегче.
– Не хочешь тысячу рублей?Ты нас, бабуля, удивила.И тут непрошеных гостейСтарушка вдруг перекрестила.
Икону русский может сжечь,Бунт – от языческой породы,Но для продажи приберечь —Черта не русского народа.
* * *
Электричка меня привезетВ гости к старому верному другу,Где дорога вдоль речки идетПо поемному спелому лугу.
Я в высокой – по пояс – травеОтдохну от ненужного шума,Пусть за душу возьмет соловей,Чтоб не думалась горькая дума.
Чтоб не помнить печаль и тоскуВ сердце стылой лежащей золою,Ходит ласточка здесь по пескуИ не хочет летать над рекою.
А вот я бы сейчас полетел,Всех влюбленных с небес окликая,Чтобы спеть, что я здесь не допелСреди злого бездомного лая.
Птицы смотрят в людей с высотыИз небесного русского края.Жаль, что раньше не слушала ты,Как кричит журавлиная стая.
Жаль, что в небо смотрел я один,На земле просмотрев дорогое,Но зато журавлиный тот клинПопрощался из неба со мною.
Может, правда, еще повезет…Перепахана жизнь, словно плугомЯ шагаю к старинному другу,Что давно меня в гости зовет.
* * *
Больно звездам на рассвете,Занеможется луне,И дождя косые плетиВдруг захлещут по спине.
Встану я на полдороге,Да стяну с себя пиджак,Не несут до дома ноги,А несут опять в кабак.
Недопил я, видно, малость,Или малость не дожил.От любви чуть-чуть осталось,Лишь немного пригубил.
Прислонюсь щекою мокройОт дождя ли, иль от слез,Поделюсь своей морокойС самой грустной из берез.
Ты меня поймешь, наверное,Как никто не понимал,Оттого живется скверно,Что я счастье прогулял.
Листья шепчут: что ты, что ты,Все когда-нибудь пройдет,И тебя полюбит кто-то,Сердце лаской обожжет.
Да мое уже в ожогах,Только нечем залечить.Жизнь – размытая дорога,Не проехать, не пройти.
Дождь затих, совсем светает,Звезды стерлись в вышине,И куда идти – не знаетСердце, бывшее в огне.
* * *
Закачается под ветромОдинокая ольха,Что была зеленой летомТак нарядна и легка.
А теперь ты веткой голойМашешь в стылой тишине,Наклонившись головою,Будто плачешь обо мне.
Листьев желтые запястьяГрею я в своей руке,Кто в любви пытает счастья —Строит замки на песке.
Жалость ласковой гармониВетер с речки донесет,И с распахнутой ладониЛист последний упадет.
Упадет и тихо ляжет,Словно землю обогреть,А гармошка мне предскажетНелюбимым умереть.
Месяц выйдет на дорогуСеребрить ее следы,Той, дана что мне от Бога,Той, дана что для беды.
Те следы – на сердце метки,Только сердце – как труха,Потому склонила веткиОдинокая ольха.
ВАНЬКА СКОЛИН
Собрались у колокольниБабы, дети, мужикиПосмотреть, как Ванька СколинДолетает до реки.
Он вчера кабацкой голиХвастал, может быть, хмельной,Дескать, прыгну с колокольниС парой крыльев за спиной.
– Человек – червяк, не птица, —Все смеялись в кабаке.– Не забудь опохмелиться,Чтоб леталось налегке.
– Берестой закрыл я щели,Вот – смотрите на чертеж.– Вань, да ты в своем уме ли,Ты ж костей не соберешь!
Высока ведь колокольня,Выше только небеса,Падать с неба – жуть как больно, —Раздавались голоса.
Ванька гнул свое упрямо,До реки, мол, долечу,И за то поставил в храмеЯ огромную свечу.
Прыгнул Ваня, помолившись,И крещеный люд застыл…Берестой своей накрывшись,Он лежал под парой крыл.
Откачали еле-еле,Лекарь сделал все, что мог.В кабаке его жалели —Подносили, раз без ног.