А вот и ворота, ведущие в сад. Когда Анголос открывал их, раздался скрип. Краска на воротах совсем облупилась, и Анголос невольно скривил губы. Когда-то он считал эту ветхость чем-то вроде особого шика. Сейчас дом Кемпов казался ему... просто захудалым.
Анголосу никогда особо не нравилась семья Джорджи, да и они испытывали к нему те же чувства.
Он окинул участок Кемпов критическим взглядом. Коттедж и сад выглядели так же, как и несколько лет назад. Единственное, чего здесь тогда не было, — это разбросанные повсюду детские игрушки. Вот трехколесный велосипед, игрушечные машинки, ведерко с ракушками, которые, очевидно, принесли с пляжа...
Он посмотрел на дверь. Нет смысла и дальше тянуть с этим делом.
Дверь открылась прежде, чем Анголос успел оповестить о своем приходе. Его рука, протянутая, чтобы постучать, медленно опустилась, когда он увидел женщину, появившуюся в дверном проеме. Ее тронутые сединой темные волосы были пострижены по последней моде. А голубые глаза делали лицо привлекательным.
Анголос не был знаком с этой женщиной.
— Здравствуйте, я... — Анголос не успел договорить.
— Боже милостивый, вы отец Никки! — воскликнула женщина.
— Нет, ничей я не отец, — возразил Анголос сухо, удивленный, почему женщина сделала такой вывод.
— Чепуха, конечно же, это вы, — произнесла она, с любопытством разглядывая Анголоса.
— Я не собираюсь с вами спорить.
Женщина с минуту изучала его лицо, а потом рассмеялась очень искренне.
Анголосу это понравилось.
Слишком многие вели себя с ним неестественно и говорили ему только то, что он хотел услышать. Так было с тех пор, когда он вступил в права наследника после смерти отца. Анголосу было тогда двадцать два года, и он ценил тех, кто мог посмотреть ему в глаза и сказать: «Вы неправы».
— Это было бы бессмысленно.
— Правда?
— Определенно, — ответила женщина. — Вы хотите увидеть Никки? Ну, конечно, вы, наверное, за этим сюда и приехали, — добавила она, прежде чем он смог что-нибудь возразить.
Анголос только хмыкнул в ответ. Женщина улыбнулась.
— Вы поставили меня в неловкое положение, — произнесла она. — Я ведь не знаю, о чем вы договаривались с Джорджи. Кажется, вы еще ни разу не видели сына. — Она испытующе взглянула на Анголоса. — Я вижу, у вас нет никакого желания обсуждать свои дела с назойливой пожилой женщиной.
— Могу вас заверить, что я приехал не затем, чтобы похитить ребенка.
— Рада это слышать, но все-таки вам лучше приехать, когда Джорджи будет дома.
— Но ведь мальчик сейчас здесь? – осторожно спросил Анголос, Он заметил, что женщина насторожилась. — Дело в том, миссис...
— Меня зовут Рут Симмонс. Мисс.
— Мисс Симмонс, у меня очень мало времени.
Женщина посмотрела на него с выражением крайнего неодобрения.
— После стольких лет?
Для Анголоса такой вопрос не был неожиданностью. Очевидно, Джорджетт выставила себя невинной жертвой, а его — безответственным отцом.
Неужели она забивает ребенку голову подобной ерундой? Бедный малыш...
— Когда должна вернуться Джорджетт?
Рут Симмонс неуверенно посмотрела на Анголоса.
— Я не могу точно сказать.
— Не можете или не хотите?.. Впрочем, не важно. — Анголос посмотрел на часы. — Я вернусь в более подходящее время.
Улыбка, застывшая на лице мужчины, не отразилась в его темных глазах. Рут подумала, что в нем есть какой-то особенный шарм.
«Если бы я была лет на двадцать моложе...» — пронеслось у нее в голове. Улыбка исчезла с ее лица, как только она услышала громкий хлопок и еще более громкий вопль, раздавшиеся из гостиной.
— Что случилось? — закричала она и помчалась в дом.
Анголос последовал за ней.
Несколько минут спустя Рут с плачущим ребенком па руках осматривала разрушения. Что ж, могло быть и хуже. Но все-таки жаль, что бюст в викторианском стиле лежал сейчас на полу, разбитый вдребезги. Около осколков валялся перевернутый стул.
— Ты упал, Никки? — Рут говорила таким мягким, спокойным тоном, что мальчик сразу перестал шмыгать носом. — Бедняжка, — произнесла она, прикладывая платок к ранке на лбу ребенка. — Ты не ударился еще где-нибудь, милый?
Никки отрицательно покачал головой.
— Бабушка будет сердиться...
— Нет, думаю, не будет.
— Нет, будет, — упрямо заявил малыш. На его глазах снова блеснули слезы. — Кто ты? — спросил он, указывая крошечным пальчиком на незнакомца.