— Ну, тогда начинай, — с нетерпением подгонял ее отец.
— Сядь, Роберт, — обратилась к нему жена.
— Вообще-то ничего страшного не произошло. Просто я приняла решение.
Бабушка первой нарушила тишину.
— Оно связано с тем человеком? Ты снова виделась с ним. Я слышала, что он приезжал сюда.
— О ком вы говорите? — спросил Роберт Кемп в растерянности.
— Анголос Константин. Он был здесь.
Роберт повернулся к дочери.
— Скажи, что это неправда, Джорджи.
Все смотрели на нее в ожидании.
— Анголос имеет право видеться с Никки, папа.
Отец обхватил голову руками.
— Этот человек снова одурманил тебя, — простонал он. — Как бы я хотел, чтобы ты никогда не встречала Анголоса Константина на своем пути.
— Но тогда у меня не было бы Никки.
— Надеюсь, ты сказала ему, что мы не нуждаемся в его услугах.
— Не совсем, — запнувшись, проговорила Джорджи. — Вообще-то я согласилась вернуться с ним в Грецию...
Повисла напряженная тишина. Первым пришел в себя отец. Он подошел к окну и выглянул на улицу.
— Он сейчас здесь?
— Отец, прошу тебя, — взмолилась девушка.
— Ты что, совсем потеряла голову?
Бабушка достала пузырек с лекарством.
— А если этот человек попросит тебя прыгнуть в колодец, ты сделаешь это? За одну ночь в его постели ты готова душу дьяволу продать, — добавила она драматично, — а что еще хуже, и душу своего ребенка в придачу.
Джорджи покраснела.
— Никки имеет право знать, кто его отец, бабушка.
— Я говорю не о своем правнуке, а о тебе, — возразила пожилая женщина.
— Если этот мерзавец близко подойдет к моему внуку, я... — взорвался Роберт Кемп.
Джорджи потеряла терпение. Ее семья всегда поддерживала ее, но сейчас они обсуждали ее жизнь.
— Что ты, папа? — спросила она. — Преподашь ему урок? Думаешь, у тебя получится? Прости. — Джорджи закусила губу. — Я знаю, ты заботишься обо мне, но ведь это моя жизнь. И это не импульсивное решение. Я все обдумала.
— В таком случае мне нечего сказать.
Джорджи вздохнула с облегчением.
— Спасибо, папа.
Джорджи протянула ему руку, но мужчина проигнорировал ее жест. Он подошел к жене и обнял ее за плечи.
— Ты можешь ехать в Грецию со своим так называемым мужем. Но в таком случае забудь о моем существовании.
— Ты не можешь так поступить, папа, — проговорила Джорджи, хотя и знала, что он способен на такое.
— Роберт! — запротестовала Мэри. — Не ставь ее перед таким выбором. Он не имел в виду то, что сказал, милая.
— Нет. Я отвечаю за свои слова. Если ты уедешь в Грецию, я отказываюсь от тебя. Иногда нужно принимать решительные меры, Мэри. — Роберт с каменным лицом посмотрел в сторону дочери. — Ну так что, Джорджи? Ты выбираешь свою семью или этого человека, который за последние три года был так занят, что даже не поинтересовался, жив ли еще его ребенок?
— Я уже приняла решение, папа. И не изменю его.
Роберт Кемп застыл на месте.
— Ты возвращаешься в Грецию?!
Бабушка взяла свою трость и с величественным видом поднялась на ноги
— Ты неблагодарный ребенок
— Бабушка пожалуйста, не... — Джорджи горестно посмотрела на отца. — Я знаю, что такое не иметь кого-то из родителей. Я не хочу, чтобы Никки...
— Думаешь, твой отец запрещал матери навещать тебя?
— Я ни в чем его не виню. Я понимаю, что мама сделала ему очень больно.
— Твой отец просто не говорил тебе. Боялся тебя ранить. Дело в том, что твоя мать не хотела видеть тебя. Единственное, что ее заботило, это ее милый дружочек официант, — заявила бабушка. — Сейчас история повторяется.
Джорджи побледнела. Невидящими глазами она смотрела то на отца, то на бабушку. Джорджи знала, что, если бы ее мать хотела увидеться с ней, она бы нашла способ, но, как и все дети, она лелеяла собственные фантазии.
— Я не оставлю Никки. Никогда и ни за что.
— Конечно, не оставишь, — подтвердила мачеха. — Ты замечательная мама.
— Не могу не согласиться. — Анголос подождал, пока все взгляды не обратились в его сторону. — Джорджетт заменяла обоих родителей целых три года. Пришло время ей передохнуть. И быть ему только матерью.
Джорджи испытала облегчение.
— Англос, я...
Интересно, что он слышал?
— Кажется, этому молодому человеку нужно переодеться, — сказал Анголос так, будто не замечал напряженной атмосферы в комнате. Он посмотрел на сына, который тихо сидел у него на руках, и улыбнулся. Лицо Анголоса светилось искренней любовью.