— Кать… чего ты?..
— В костюме еще этом и с букетом… — продолжила жаловаться она, а сама, найдя его руку, зачем-то все крепче стискивала его пальцы своими. — Где ты столько оранжевых цветов нашел, чертов романтик? По всему городу ездил скупал?
Рома улыбнулся — наверное, криво, но очень весело. Он обожал Катюху! Разве можно было ее не обожать?
— А костюм при чем? — по-прежнему неумно спросил он. Вытащил ее руку на свет, прижался к ней губами. Катя поелозила щекой по его плечу, тоже улыбаясь.
— Ты в нем такой… непривычный… важный… серьезный… — попыталась объяснить она, хотя мысли все еще разлетались и нужные слова не подбирались. — Как будто в «Ланит» на собеседование собрался… или предложение мне сделать…
Она закусила губу и вдруг очень нежно поцеловала его под подбородком. У Ромы переполнило этой нежностью грудь, изгнав оттуда последние сомнения.
— Не так я все это задумывал, — вздохнул он и, подцепив брошенные на полу брюки, достал из кармана красную бархатную коробочку. Открыл крышку, сунув под нос замеревшей Катюхе кольцо, и ласково убрал с ее лба прядь рыжих волос. — Что скажешь?
Катя хлопнула густыми ресницами и подняла было руку к коробочке — но тут вдруг заверещала восторженно и бросилась Роме на шею. Он обхватил ее за талию, едва успевая отвечать на быстрые, жаркие, какие-то отчаянно веселые поцелуи, и, кажется, получил ответ куда раньше, чем услышал его в действительности.
— Ты потрясающий, Ромка! Я всегда знала, что ты потрясающий! — Катя чуть отодвинулась и посмотрела на него горящими глазами. — Екатерина Константиновна Давыдова — только послушай, как звучит!
Он рассмеялся, признавая, что звучит очень даже приятно, и надел наконец на Катюхин палец кольцо. Она глубоко и медленно вздохнула, глядя на свою руку, а потом снова напала на Рому со счастливыми поцелуями.
Чего он вообще боялся?
Рома прижал Катю к себе и сдернул с запястья последний браслет…