Люди пытались общаться с другими группами, разыскивая родственников и друзей. Мужчина, который накручивал часы, подошёл ко мне.
— Можно мне одолжить твой носовой платок? — спросил он.
Я кивнула и быстро отдала ему платочек, свернув так, чтобы спрятать надпись.
— Спасибо, — поблагодарил он, промокнув нос. Он развернулся и пошёл посреди толпы людей. Я увидела: он пожал руку мужчине, которого, судя по всему, узнал — и передал ему платок, вложив в ладонь. Тот промокнул им лоб и положил в карман. «Передайте дальше», — подумала я, представляя, как платочек будет переходить из рук в руки, пока не дойдёт до папы.
— Елена, смотрите, — позвала госпожа Римас. — Подводы.
Мама встала и посмотрела над группами людей.
— С энкавэдэшниками кто-то есть. Они ходят между людей.
Андрюс зачесал свои волнистые волосы пальцами. Он всё время оглядывался, следил за охранниками, но не поднимая головы. Наверное, нервничал. Лицо у него зажило, но было желтоватым — синяки ещё не полностью сошли. Узнают ли они его? А вдруг вытянут из толпы и убьют просто у нас на глазах? Я подошла ближе, пытаясь заслонить его собой. Но Андрюс был выше и шире в плечах. Я видела острые лезвия штыков и чувствовала, как желудок сжимается от страха.
Она громко заплакала.
— Ну-ка тише, — велел Лысый. — Ты к нам внимание привлекаешь.
— Не плачь, пожалуйста, — сказал Андрюс, быстро переводя взгляд с Оны на охранников и обратно.
Группу из переднего вагона загнали на два подвода и повезли прочь. Я смотрела, как энкавэдэшники переходили от группы к группе. Выглядели эти люди странно — они точно были и не литовцами, и не русскими. Кожа у них была темнее, волосы чёрные, и в целом выглядели они взъерошенными, словно дикими. Остановившись возле ближайшей группы, они заговорили с энкавэдэшниками.
— Елена, о чём они говорят? — спросила госпожа Римас.
Мама не ответила.
— Елена!
— Они… — начала мама и замолчала.
— Что? — нетерпеливо спросила госпожа Римас.
— Они нас продают, — прошептала мама.
23
Я смотрела, как эти люди ходят между группами, осматривая товар. Они говорили им встать, покрутиться, показать руки.
— Мама, зачем нас продают? — спросил Йонас. — Куда мы пойдём?
— Елена, — позвала госпожа Арвидас. — Пожалуйста, скажите, что Андрюс — дурачок. В противном случае его у меня заберут. Андрюс, опусти голову.
— Нас продают группами, — сказала мама.
Я осмотрела нашу. В основном, женщины и дети, двое пожилых людей. Но был с нами и Андрюс. Несмотря на травмы, выглядел он сильным и крепким.
— А мы хотим, чтобы нас купили? — спросил Йонас.
Никто не ответил.
Подошёл охранник с тем мужчиной и остановились перед нашей группой. Все опустили глаза, кроме меня. Я не могла сдержаться — не сводила глаз с охранника, ведь тот казался хорошо отдохнувшим, чистым, сытым. Я видела, как мама покашливает в руку, осторожно пытаясь стереть с губ помаду. Взлохмаченный мужчина показал на неё и что-то сказал охраннику. Тот покачал головой и обвёл группу круговым движением. Мужчина снова показал на маму и сделал неприличный жест. Охранник засмеялся и что-то пробурчал. Мужчина осмотрел группу, затем показал на Андрюса.
Охранник подошёл к Андрюсу и прикрикнул на него. Андрюс даже не пошевелился. Мой желудок подскочил к горлу.
— Он бестолковый, оставьте его в покое, — сказала госпожа Арвидас. — Елена, скажите им.
Мама сказала одно слово по-русски. Охранник схватил Андрюса за волосы и поднял ему голову. Андрюс тупо смотрел прямо перед собой.
Она плакала и раскачивалась из стороны в сторону. Господин Сталас стонал и ворчал. Мужчина брезгливо отмахнулся и пошёл дальше.
Другие группы купили. Их погрузили на подводы и повезли через долину, где те пропали из виду в углублении возле подножья холмов. Мы допили последние капли воды и баланды, споря, нужно ли было, чтобы нас купили.
Кто-то заикнулся о побеге. Об этом немного поговорили, пока возле поезда не раздался выстрел, а за ним и крики. Девочка с куклой заплакала.
— Елена, — попросила госпожа Римас. — Спросите кого-то из охраны, куда везут людей.
Мама попыталась заговорить с охранником, но тот не обратил на неё внимания. В тот момент мне было всё равно, что происходит. Трава пахла зелёным луком, солнце воодушевляло. Я встала и потянулась.