Но если она не пойдет дальше, ее временная уступка окажется бесполезной.
— Эбигейл? — Итан обеспокоенно уставился на нее.
— Все в порядке, — через силу проговорила она. — Просто… да нет, все это неважно.
— Но… — Он осторожно стер пальцем соленый ручеек с ее щеки. — Скажи мне все-таки, что с тобой. — Итан наклонился и поцеловал ее в мокрую щеку. — Я никогда раньше не заставлял женщину плакать, — прошептал он. Тревожная улыбка мелькнула на его губах.
Вырвавшиеся случайно, эти слова подействовали на Эбигейл как холодный душ. Даже если он и не видел слез Ванессы, он не мог не знать, как сильно она его любит. Он должен был догадаться, что с ней сделал его бессердечный поступок.
Эбигейл оцепенела и непроизвольно стиснула зубы. Ей захотелось вырваться из его рук, ударить его.
Или заплакать. Больше всего ей хотелось плакать — не тихо, сдавленно, всхлипывая от отчаяния, а громко разрыдаться от горя и ярости.
Но усилием воли она сдержала свой порыв.
— Никогда? — переспросила она.
Итан, казалось, не заметил холодности в ее тоне. Он тихо рассмеялся, но за этим смехом все еще крылось какое-то беспокойство.
— Я не причиняю женщинам зла. Ни одна еще не плакала из-за меня.
Хотелось бы верить ему. Но она-то знала, что это ложь. И еще какая!.. Невозможно поверить, что он не знал, сколько страданий принес Ванессе их разрыв.
Однажды Эбигейл видела, как они страстно обнимались в уединенной части пляжа, за песчаной дюной. Лифчик от купальника Ванессы валялся на песке, а на Итане были только плавки. Он целовал ее в шею, а Ванесса, запрокинув голову и закрыв глаза, отдавалась его поцелуям. Они не заметили Эбигейл, и, быстро отступив за гребень дюны, она со всех ног побежала прочь. Но эта сцена навсегда запечатлелась в ее памяти.
А в другой раз она невольно подслушала их разговор на кухне. «Я люблю тебя!» — в перерыве между двумя поцелуями, бормотал Итан. И в ответ долгий судорожный вздох Ванессы: «О, скажи мне это снова, Итан, любовь моя!»
Эбигейл отодвинулась от его плеча.
— Ну, если и так, то я не хочу быть первой.
Итан попытался заглянуть ей в глаза, но она наклонила голову, избегая его взгляда.
— Насколько я знаю… — начал он.
— Скажи, Итан, тебе никогда не приходилось бросать влюбленную в тебя женщину?
— Нет. — Он страстно приник к ее губам, но тут же, точно опомнившись, мягко коснулся ее щеки. — Нет, такого не было.
Ложь, подумала она с тоской, все ложь и притворство!
Она пыталась произнести имя Ванессы, но что-то сдавило ей горло, словно загоняя обратно, то единственное слово, которое бы все изменило.
Может быть, он даже не помнит Ванессу. Как через двенадцать лет не вспомнит и ее, Эбигейл, несмотря на все слова, что говорил ей этой ночью. Мужчины и не такого могут наговорить, чтобы заманить женщину в постель, иногда даже сами верят в это. Не так ли было и с Ванессой? Возможно, он и сам думал, что любит ее, пока дело не дошло до серьезного. И тогда он бросил ее, ушел, оставив без всякой надежды.
Но почему же она сама оттягивает момент истины? Торопиться некуда, сказала она себе. Я должна подумать.
— Тебе пора идти. — Эбигейл заставила себя сесть. Невозможно ожидать от себя никакого разумного решения, пока он лежит в ее постели.
Итан откинулся на подушке, глядя на нее снизу и медленно проводя рукой по ее колену.
— Я не хочу оставлять тебя.
— И все же… — сказала она нарочито озабоченно и хмуро.
— Ладно, я уйду. — Он сел с явной неохотой и прикоснулся легким поцелуем к ее холодным губам. Потом, вздохнув, отбросил одеяло.
В этот день Итан, по рекомендации мистера Пранга, должен был посетить небольшой завод сельскохозяйственного оборудования и попытаться наладить деловые отношения между ним и своей фирмой.
— Может, мне отменить эту встречу, Эбигейл? — С мольбой в голосе спросил он, надевая рубашку. — Мы могли бы улизнуть на какой-нибудь дикий пляж и провести вместе весь день вдвоем. Только ты и я.
— Нет, Итан, не делай этого, — сухо ответила Эбигейл. — Ты не должен пренебрегать деловыми контактами.
Наверное, он надеялся, что Эбигейл скажет, что не прочь поехать на встречу вместе с ним, но она промолчала. Сейчас ей было необходимо побыть одной, чтобы разобраться в своих чувствах и мыслях.
— Ты сожалеешь о том, что произошло между нами? — Итан посмотрел на нее, и легкая складка пролегла у него между бровей. — Если ты думаешь, что я слишком уверился в твоих чувствах, то не тревожься. Я ведь заметил, что ты ни разу не сказала, что любишь меня. Но есть время… У нас еще много времени.
На самом деле, его очень мало, мысленно возразила ему Эбигейл, но вслух ничего не сказала. Вместо этого она попыталась улыбнуться, сделав это как можно естественней и беззаботней.
Итан, казалось, заколебался, потом с сожалением сказал:
— За мной приедет машина ровно в девять. — И опустившись на постель, дотронулся до ее волос, а затем коснулся легчайшим поцелуем ее губ. — Увидимся вечером. Думай обо мне, хорошо?
Ни о чем другом она и не могла бы думать весь день. Раздираемая страхом, отчаянием и каким-то гнетущим чувством вины, которую не могли смягчить никакие оправдания, она ощущала полную растерянность.
Что же она наделала? Этот вопрос сверлил ее мозг все время, не оставляя и тогда, когда она переодевалась для прощального банкета.
Много лет назад она узнала, что вожделение вовсе не тождественно любви, и с тех пор никогда не позволяла ему взять верх над собой.
И сейчас тоже, пыталась она убедить себя, ведь я думала о Ванессе.
Поначалу да, безжалостно напоминал ей внутренний голос. А потом ты просто потеряла голову и наслаждалась каждой минутой, каждой секундой близости с ним. Посмотри правде в глаза: ты хотела его. Ты хотела его с тринадцати лет, и месть за Ванессу стала лишь предлогом для того, чтобы переспать с ним…
Нет! Все было совсем не так!
Но почему же тогда сегодня утром, вместо того чтобы признаться в своем обмане, она всеми силами пыталась оттянуть неизбежный разрыв?
Сейчас, когда его не было рядом, не было его поцелуев и этого пламени в его глазах, возбуждающего все ее существо и производящего сумятицу в мыслях, то, на что она осмелилась этой ночью, выглядело как презренный, эгоистический акт предательства. Да, это было подло, несмотря на ничтожные потуги оправдать себя, мол, она преследует благородную цель, хочет воздать Итану по заслугам, отомстить ему за смерть Ванессы.
Лежа на пляже, Эбигейл ощущала, как тоска все сильнее сжимает ее сердце. В мыслях неотвязно возникали события прошедшей ночи, в ушах звучали слова, сказанные Итаном в порыве страсти.
Ей отчаянно хотелось верить ему, его неясным намекам и обещаниям на будущее. Но даже если бы она осмелилась поверить этому, будущего для них не существовало. Образ Ванессы всегда стоял бы между ними.
Ближе к вечеру, вынимая чистое белье из чемодана, она почувствовала, что нервы ее до того расшатаны, что лучше бы ей сказаться больной и вовсе не ходить на банкет. Зазвонил телефон, но она оставалась неподвижной, сдерживая дыхание, пока звонки наконец не прекратились.
Трусиха, укоряла она себя, доставая из шкафа первое, что попалось под руку. Это было легкое хлопчатобумажное платье с глубоким вырезом на груди, очень простенькое и без всяких украшений. Очень подходящее, угрюмо подумала она, надевая платье. Потом сунула ноги в босоножки и повернулась к зеркалу, чтобы подкрасить губы и глаза.
Ей следовало бы взять сейчас телефонную трубку и сказать ему легко и непринужденно, прощебетать как ни в чем не бывало, что с ее стороны их близость была ошибкой и больше она не позовет его в свой номер, в свою постель, и вообще в свою жизнь. Это было хорошо, но с этим покончено.
Эбигейл закрыла губную помаду колпачком и положила ее на тумбочку, спрашивая себя, как бы Итан отреагировал на ее заявление. Он бы не поверил, удивился, возможно, разозлился.
А если он и в самом деле чувствовал к ней то, о чем говорил прошлой ночью? Тогда он был бы глубоко уязвлен.