Через два часа явился Безличев, который укатил в свой загородный дом, восприняв отстранение как внеочередной отпуск. Сторонний аудитор зачитал результаты проверки и ему. Директор снова желтел на глазах, как это случилось в московском офисе, и ничего не говорил в свою защиту, ибо сказать было ровным счётом нечего. После Свят выпроводил всех, оставшись с ним один на один.
— Мы мало вам платили? — заговорил Вишневский.
— Нет, — ответил Безличев.
— Я тоже так думаю, и всё же вы решили воровать.
— Что вы хотите от меня услышать? Извинения? Раскаяние? Вы же сами понимаете, что в наших кругах таких слов не существует.
Свят откинулся на спинку кресла, слушая речь. Он не курил со вчерашнего дня, и до этого момента не испытывал тяги к никотину. Наглость же наёмного топ-менеджера отодвинула возможность бросить дурную привычку на неопределённый срок. Вишневский пошарил в кармане, вытащил сигарету и зажигалку. В ответ на тираду Безличева он только пожал плечами и затянулся.
— Меня более всего возмущает не факт увода средств, — заговорил он, — А то, как топорно это было сделано. Вы выдали дочь замуж за сына владельца «Стальпрома» и решили помочь молодой семье за мой счёт? Это так пошло. Тендер предыдущему поставщику как сорвали? Угрозами или подкупом?
Безличев, пожал плечами, копируя манеру Свята, что начало злить ведуна.
— Нам пока придётся работать со «Стальпромом», а то стройка встанет. Но за потерянные средства будете отвечать вы и ваша дочь.
— Вы угрожаете? — встрепенулся Безличев.
— Да, — прямо сказал Святослав. — Неужели вы думали, что я позволю продолжить существовать фирмочке, созданной за мой счёт, и тем самым обеспечу безбедную жизнь вашему семейству?
Бывший директор усмехнулся и поднялся:
— Посмотрим, как это у вас получится. С той стороны тоже… опора есть.
— Сядьте! — приказал Свят припечатывающим тоном.
Безличев подрастерял свою прыть и вернулся на место.
— Последний вопрос. Сколько денег от вас получил Кривонос за подделку отчёта и когда?
— У вас есть доказательства, что я давал ему взятку? Или он сам вам сказал? — Безличев продолжал юлить.
— Не стоит играть со мной, — проговорил Святослав тихо и предельно чётко.
Он не слишком разозлился на менеджера за финансовые махинации, ведь такое, действительно, было не редкостью и ждать слёзных извинений не стоило. Но откровенное издевательство над погибшим, которого, хоть и косвенно, но сам Безличев и подвёл под монастырь, закручивала воронку злости ведуна.
— Не думайте, что вы такой исключительный, — продолжал директор, — На вас тоже полно компромата, который, будьте уверены, всплывёт после угроз моей семье. Не зря же вы много знаете о взятках…
Свят сел вплотную к столу и сложил руки в замок:
— Я спрошу в последний раз. Сколько получил Кривонос и когда?
Что-то изменилось в облике ведуна, Безличев отшатнулся и схватился за ворот рубашки и побледнел:
— Идите к чёрту! Ничего не докажете…
Вишневский выдохнул, эта фраза разрезала последнюю нитку, которая сдерживала тёмную сущность.
Директор часто задышал и покрылся испариной. Глаза его были широко открыты, ртом он хватал воздух и никак не мог отдышаться. Он взялся за сердце и завалился на бок.
Святослав поднял телефон и набрал приёмную:
— Вызовите скорую, у Безличева сердечный приступ.
Глава 10
Безличева увезли на скорой в критическом состоянии, после этого происшествия Святослав всё бросил, и, не сказав никому ни слова, поехал в отель.
У парадного входа в гостиницу стояли девочки лет тринадцати с самодельными плакатами, караулили кумира как маленькие преданные собачки на осеннем ветру.
Поднявшись на свой этаж, Вишневский обнаружил, что у двери номера стоит тележка горничной — уборку почему-то не провели с утра. Женщина в форменном платье пылесосила ковролин в люксе, Свят вошёл и направился к приоткрытой спальне Марка и Гены, дабы поздороваться. Когда он взялся за ручку, горничная выключила технику и ушла убирать большую комнату, отчего стал слышен разговор мужчин.
— Гена, ты почему хмурый такой? — спрашивал Эрман.
— Угу…
— Убери телефон.
— Угу, — парень не послушал совета старшего коллеги.
Раздался звук входящего сообщения.
— Да кто тебе пишет весь день?
— Девушка.
— Девушка? — в голосе Эрмана послышался скептицизм. — Это причина, чтоб напрягаться? У тебя лицо красное, как помидор в августе.