— Хоть у кого-то день начинается бодро, — поежился от ветра Эдвин. — Скорей бы тепло наступило.
Погода не радовала: холодный ветер усиливался, и, такое ощущение, продувал его до самых костей. До нужного адреса Эдвин добрался чуть ли не бегом.
— Ну и погода, ну и дела… — протянул невысокий продавец из-за прилавка, когда молодой маг буквально ввалился в теплое помещение. — А в газетах писали про солнце и тепло… ну и дела…
Молодой маг растер ладони, но согреться это не помогло.
— Что же это я? Где мои манеры? — засуетился продавец. — Молодой человек, позвольте за мной!
Продавец засеменил в незаметную дверь.
— Присаживайтесь, присаживайтесь, — за дверью находилось служебное помещение. Эдвина усадили за стол, вручили кружку отвара, и только через несколько минут, когда он окончательно согрелся, разговор коснулся дела.
— Ну-с, — с намеком сказал продавец.
— Одну секунду, — молодой маг поискал по карманам, и достал картонку. — Меня к вам направили забрать одежду.
Его собеседник внимательно изучил картонку, которая оказалась неким знаком для посвященных, поднял взгляд на Эдвина, и точно также изучил его.
— Ну и дела, ну и дела… допивайте отвар, я закрою магазин.
Вопросов появлялось все больше, но молодой маг благоразумно держал их при себе. Очевидно было, что отправили его не в простой магазин, а во что-то вроде лавки «для своих». Это было странно, он хотел обычную одежду, ради которой магазин закрывать никто не станет. Какие секреты в обычной одежде?
Зал магазина сильно изменился за то время, что Эдвин потратил на согревающий отвар. Окна были закрыты плотными темными шторами, вешалки с одеждой сдвинуты к стенам, а в центре, на освободившемся месте его уже ждали.
— Позвольте стать сюда, — указал ему безымянный продавец на центр свободного пространства.
Дальше начались мучения. Эдвина измеряли, он поворачивался, наклонялся, садился, вставал, и вновь садился. Молодой маг и представить не мог, что для покупки обычной одежды придется столько двигаться.
— А нельзя мне просто выбрать то, что понравится и купить? — не выдержал в какой-то момент он. В ответ на него посмотрели с такой обидой в глазах, что он решил стоически терпеть всю процедуру, сколько бы она ни продлилась. А длилась она еще очень долго.
— Ну и дела… — протянул продавец, заглядывая в свой блокнот с пометками. — Я смогу вам помочь, молодой человек.
Он промолчал.
— Сапоги, — перед ним легли две пары сапог. — Мой глаз меня никогда не подводил, но вы все же примерьте.
Эдвин надел сапоги. Глаз продавца не подвел своего владельца.
— Плащ и куртка.
Куртка была словно сделана под него. Удобная и теплая, вместе с плащом погоды можно было не бояться.
— Обратите внимание на подкладку, — продавец прямо на нем принялся показывать на отдельные элементы. — Вот сюда вшита защита печени от ударов со спины. Тонкая кольчуга со вставками пластин. Не абсолютное спасение, но…
— Лучше, чем ничего, — продолжил за него Эдвин.
— Вы абсолютно правы! Верно! И движений не стесняет. Точно такая же должна быть напротив сердца, но мне сказали оставить ее пустой… — растерянно сказал продавец.
«Туда и пойдет артефакт», — догадался Эдвин.
— И куда же без потайных карманов, — у владельца лавки настроение менялось моментально, и он опять улыбался. — Позвольте.
Эдвин позволил. Потайных карманов оказалось много. Ничуть не смущаясь, ему показали куда прятать удавку (в воротник), где лучше всего держать яд (в рукаве), и многое другое.
— Но я всего лишь еду… — хотел объяснить Эдвин.
— Тсссс, — прижал палец к его рту продавец. — Ну и дела… совсем молодой еще. Ни слова больше. Я не знаю куда вы едете, и знать не должен. Мое дело — одежда.
На улицу Эдвин вышел уже в обновках, и сразу оценил их. Ветер уже не продувал насквозь, новые сапоги были намного мягче и комфортней. Домой он дошел в приподнятом настроении, и даже вид его разрытой лужайки настроения не испортил.
Остаток дня прошел в суматохе. Эдвин так и не узнал, что ему полагается, как работнику посольства, и решил взять с собой бытовые мелочи на все случаи жизни. Следом за ними он собрал сменные вещи, следом за ними еще и еще… остановился, понял, что столько он на себе не унесет, и принялся вдумчиво упаковывать единственную сумку.