— Я жду, — раздраженно сказал Бернард. — Что вы натворили?
Эдвин коротко описал ситуацию.
— Вас рекомендовали как умного человека, — сказал Бернард после всей этой истории. — А вы ведете себя как дурак. Он — сын герцога и, в ближайшем будущем, унаследует титул и земли. Он может говорить о вас все, что думает, и вы ни словом ни делом, не должны свой характер показывать. Во время имперского посольства, разумеется. Если вам нужны проблемы, то после окончания нашей поездки можете вызвать его на дуэль и прирезать. Вам не в первый раз.
Молодой маг промолчал о том, что минуту назад сам помощник посла и предлагал Мартину дуэль.
— Я вижу, о чем вы думаете, — все это время Бернард не сводил своего мертвого взгляда с Эдвина.
— Вы и это умеете? — притворно удивился парень.
— Не ерничайте, — немного грубо сказал помощник посла. Он помолчал, думая стоит ли объясняться с Эдвином, и решил, что стоит. — Я вызвал его на дуэль потому, что уверен в своих силах. И потому, что этот сынок герцога трус и от дуэли откажется. Этим простым шагом я отвадил его от себя и осадил до северной границы империи. Там он будет рядом со своим отцом и может вновь осмелеть.
— И что будет?
— Ничего, — Бернард улыбнулся. — Я второй помощник посла империи, и нападать на меня будет только очень глупый человек. Император лично будет разбирать дело такого смельчака. Мы, служащие империи высокого ранга, обладаем определенной защитой от этих дворянских глупостей. Иначе как бы мы работали?
«Лучше бы и дальше сохранял презрительное выражение лица», — мелькнуло в голове у Эдвина. Улыбка у Бернарда была под стать внешности.
— Доедайте, и возвращайтесь в карету, — скомандовал помощник посла. — Раз вы у нас такой активный молодой человек, я придумаю, чем можно вас занять.
Эдвин не стал спорить, а лишь коротко кивнул. Бернард вернул свое спокойно-презрительное выражение лица обратно и удалился, не попрощавшись. Молодой маг тоже не стал задерживаться в зале и вернулся в карету. Спутники к нему так и не присоединились и маг не стал привлекать к себе внимание.
«Или меня пересадят, или вернут попутчиков обратно в карету», — подумал он и решил молчать.
Так путешествие и продолжалось. Боевой маг, с которым он говорил на первой остановке, оказался прав: ехали они чуть ли не круглосуточно, время от времени меняя лошадей, и устраивая отдых для людей. Свита посла была недовольна, но молчала. Раз сам посол против такого темпа не возражал, то и остальные не имели никакого права на критику. С Мартином молодой маг больше не общался. Он его регулярно видел на остановках, но ни у одного из них не появлялось желания начать диалог. К счастью, Бернарда он тоже видел только издалека и тот так и не нашел для него работы.
Через неделю такой темп передвижения начал Эдвина раздражать. Судя по участившимся спорам на обеденных остановках, страдал не он один. Неизвестно, накалившаяся обстановка повлияла, либо так и было запланировано, но Бернард устроил длительную остановку и весь отряд заночевал в трактире. Первый за неделю сон в кровати изрядно поднял боевой дух людей. Даже Эдвин обрадовался, хоть у него, в отличие от остальных, и была пустая карета. Утром людей не будили и дали выспаться. К обеду все они собрались в зале трактира.
— Почему мы торопимся? — уточнил Эдвин у людей за столом. С боевыми магами он за несколько дней общался чаще, чем со всеми остальными, и при случае они обедали вместе.
— Король помереть может, — ответил ему Роланд, один из боевых магов охраны и друг Пола.
— А может жить долго и счастливо, — хохотнул другой боец. — Никто не знает.
После еще нескольких шуток, которые были шутками лишь отчасти, Эдвин прояснил для себя ситуацию. Король был болен и Бернард, скорее всего по просьбе самого посла, торопился изо всех сил. Переподписать договор со старым королем можно за один день. Если же он умрет, придется договариваться с его младшим братом, а там и условия хуже, и вообще не известно, договорятся ли.
«А чего будет стоить старый договор с королем Конрадом после его смерти?», — задумался молодой маг. Новый король, новые соглашения, если прошлые не были скреплены браком.
— Да уж, — вздохнул Эдвин.