— Как вас понять?
— Видите ли, стряслось кое-что весьма серьезное. Мы в СОПИК провели совещание, и руководство приняло решение отстраниться от этого дела, выйти из игры. — Бельгиец говорил, будто диктовал машинистке приказ, который той нужно было тут же отстучать и после этого вывесить на стенке. — Одним словом, будем исходить из того, что украденное масло мы навсегда потеряли — и все тут. Что касается этого самого светящегося масла, то мы стали жертвой ловкого обмана со стороны поставщиков: они экспортировали нам вовсе не масло, а какую-то жульническую смесь. Вот так. Так что мы с этим делом покончили.
— Вы это всерьез говорите? Вы в здравом уме?
— Завтра же получите свой чек, в том самом банке в Мадриде, где мы с вами побывали. — И Лафонн, не ожидая дальнейших вопросов, повесил трубку, прервав на этом разговор.
Сала, которого разъедало любопытство, спросил:
— Что вам сказал Лафонн?
— Что они решили раз и навсегда покончить с этим делом. Знать ничего не знают об украденном масле, а тот продукт, что получили от вас — дело рук жуликов-контрагентов. Я так понял, точнее, Лафонн дал мне понять, хотя и не напрямую, что во всем считает виновным вас, сеньор Сала, — сказал Салинас, ни словом не обмолвился о намерении продолжить свои поиски, хотя он и получит очередной чек СОПИК.
— Он не посмеет выдвинуть против меня такое обвинение! У него нет доказательств, ни одного. Посмотрим еще, что завтра напишут в газетах.
— Судя по всему, по радио вовсю говорят об этом деле. — Салинас был уверен, что в эфире уже комментируют это событие, слишком уж оно масштабное.
— Вы так думаете? — встревожился Сала.
— Да. Более чем вероятно.
— Жаумет! Принеси сюда транзистор! А ну-ка, поторапливайся! — Сала уже не говорил, а почти лаял — он был на грани истерики. — Послушаем, что там говорят!
Салинас крутил ручку настройки, пока не поймал французскую станцию, которая после краткой паузы заговорила: «Вы слушаете радиостанцию...» Десять минут спустя, когда часы показывали шесть вечера, стали передавать информационный бюллетень. Остановившись ненадолго на запутанных вопросах внутренней политики Франции, диктор объявил:
«Зарегистрирован факт поставки из Испании крупной партии масла, в которое добавлены чужеродные элементы. Это якобы оливковое масло, экспортированное неким Луисом Гарсиа, на деле оказалось смесью, вышедшей из рук жуликов-махинаторов. Попав на прилавки супермаркетов не только Франции, но и других западноевропейских стран, экспортированное из Испании, масло внезапно приняло необычную окраску и, кроме того, стало испускать фосфоресцирующее свечение. Насколько известно, поставщиком масла является некий Хосе Рольдан. Экспортировала его компания «Ла Онрадес АО».
— Вы слышали! Они ни слова не сказали про то, что это дерьмо вывезла из Испании СОПИК. — Сала пришел в невероятное возбуждение. — Лафонн ухитрился так все устроить, что его фирма ушла из-под удара.
— Но, сеньор Сала, позвольте мне напомнить, что и ваше имя не упомянуто в этом скандальном деле. — Жаумет тоже был крайне возбужден, но умудрялся при этом сохранять ясную голову. — А это значит, что вас в это дело пока не замешали, все шишки будут валиться на Гарсиа, Рольдана и на «Ла Онрадес АО».
— Да, ты прав. — Пот градом катился по лбу Сала. Он отпустил узел галстука, как приговоренный к смертной казни, который пытается ослабить наброшенную ему на шею петлю, а потом распахнул ворот рубашки. — Ты, Жаумет, спас меня.
Салинас молча смотрел на них, вся эта сцена казалась ему какой-то фантасмагорией.
— А сейчас, сеньор Салинас, прошу вас оставить меня, — сказал посредник, держась за голову двумя руками, — мне надо хотя бы немного побыть одному.
— Конечно. — Сам адвокат даже обрадовался, что ему не нужно больше быть свидетелем этой тягостной сцены.
Жаумет также встал. Они вышли из кабинета вдвоем.
— За всем этим стоит кто-то, преследующий гнусные цели, — сказал помощник Салы, провожая адвоката через приемную. — Слава богу, что мы приняли все меры предосторожности. Благодаря этому скандал пока не обрушился на нас. Но что-то уж слишком пахнет жареным... Не знаю... Не знаю, что будет дальше...
— У вас есть какие-то предположения по поводу всего этого? — поинтересовался Салинас.
— Пока нет. Но одно ясно: такой цирковой номер... это превращение масла в светящуюся жидкость — такое дело не всякому под силу. Как вы считаете? — Жаумет попрощался с ним, не сказав больше ни слова — он явно опасался обронить что-нибудь лишнее.