Барселона — Салон-де-Прованс
Ощущение скорости, которое Салинас испытывал в красном «альфа-зюде» Кармины, было еще острее оттого, что по краям дороги мимо них мелькали подступившие прямо к шоссе виноградники, а в салоне машины через стереодинамики звучал надтреснутый голос Жильбера Беко, исполнявшего песню на мотив одного из полонезов Шопена. Салинас пьянел даже просто от разговора с женщиной, которая вела сейчас машину, почти не обращая внимания на руль, на рычаг переключения скоростей, короче говоря, на механическую сторону езды на автомобиле — казалось, будто «альфа-зюд» несется вперед, повинуясь лишь ее воле. Они разговаривали, и время от времени, стараясь обратить внимание своего спутника на те или иные слова. Кармила непринужденно клала руку на колено Салинаса. До Салона-де-Прованс оставалось еще около часа езды. Разговор принимал опасный оборот — он все больше и больше приближался к личной теме.
— Кармина... мне с тобой очень хорошо. — Адвокат сказал это так, как официально признаются в любви.
— И мне тоже. У нас здорово получается работа сообща. Хорошую мы команду составили, правда ведь? — ответила девушка, слегка нахмурив лоб и не отрывая глаз от дороги.
— Но ты как будто отгораживаешься от меня стеной из толстого стекла.
— Вовсе нет. Дело не в этом.
— А я тебе говорю, что да! — сказал Салинас со страстью, губы его стали твердыми, он почти цедил слова.
— Не в этом дело, я тебе говорю, — Кармина старалась говорить мягко, но голос ее был уверенным и твердым. Она явно стремилась его убедить.
— Все это напоминает мне стихи из книги «Тридальта» Пепа Меркадера.
— Так что ты говоришь? — Девушка ответила чуть насмешливо и тут же прикусила губу.
— Что ты меня даже не слушаешь, — подхватил Салинас игру.
— Слушай, давай поговорим всерьез, хочешь? — Кармина снова положила руку на его колено.
— Да.
— Ну так вот, давай объяснимся. В каждый момент своей жизни я способна иметь серьезные отношения только с одним человеком. И такие отношения у меня уже есть. А одновременно с двумя я быть не могу... это требует слишком много душевных сил. Короче говоря: не могу, и все тут! — Произнеся последние слова, девушка механическим движением пригладила волосы.
Кабинет доктора Белли располагался в отдельном здании, окруженном садом. За дверью с затененным стеклом две секретарши усердно работали над списками какого-то очередного мероприятия, организуемого Фондом Фокса.
Салинас показал Кармине, чтобы та уселась на обтянутый голубой материей кресло в зале ожидания, затем уверенно прошествовал по густому ковру свинцово-серого цвета к двери кабинета и, обратившись к третьей секретарше, сторожившей дверь к Белли, спросил:
— Доктор Белли у себя? — При этом улыбка играла у него на губах, но взгляд его был прикован к дверной ручке.
— Вам назначена встреча? — спросила секретарша таким голосом, будто способна была по своему усмотрению казнить или миловать.
— Доктор Белли у себя, я спрашиваю? — с вызовом сказал снова Салинас.
— Послушайте, — ответила секретарша, вмиг утратив свои изысканные манеры. — Вы должны были сначала условиться о визите, причем еще задолго до...
Салинас, не обращая внимания на ее слова, со всей наглостью, на которую был способен, вновь спросил:
— Так он у себя или нет?
— Он не может вас принять, вы...
— Не может? — Салинас положил левую руку на дверную ручку. — А почему бы и нет? Разве дверь закрыта на ключ? — И он повернул ручку, от чего дверь бесшумно отворилась.
— Мсье! — закричала секретарша, у нее глаза чуть ля не вылезли из орбит от такого нахальства. Она не могла поверить своим глазам — секретарша, обычно придерживавшаяся куртуазных манер, чувствовала себя оскорбленной до самой глубины души.
Салинас резко распахнул настежь дверь в кабинет Белли и вошел, громко хлопнув ею за собой.
Доктор Белли сидел в глубоком кожаном кресле лицом к лицу с посетителем. Он, как и его гость, был одет в костюм, ставший теперь своего рода униформой для представителей деловых кругов высшего ранга: темно-синий, с галстуком более живого цвета, но весьма умеренного, в черных ботинках, с черным ремнем на брюках...
— Что это значит? — громко сказал Белли, пораженный бесцеремонным вторжением нежданного пришельца.
— А значит это, что нам с вами следует поговорить, причем тут же, не откладывая. Речь идет об очень важном деле! — Салинас почти прокричал это, совершенно сознательно создавая атмосферу скандала.